неприятностей уже в самом Париже?
– Об их планах нам пока ещё ничего неизвестно, – покончив с формальностями, д’Эстен закинул руки за голову и откинулся на спинку сиденья. – В Париже за ними пристально следят люди господина префекта. Но пока никаких приготовлений к каким-либо действиям не было замечено.
– «Не заметили» и «не было вовсе» – это далеко не одно и то же, – холодно произнёс де Руже.
– Понимаю, – виконт стушевался под его строгим взглядом. – Пока это всё, что нам известно. Граф д'Артаньян больше ничего не передавал.
– А указания? – спросил де Руже. – Он посоветовал что-либо предпринять?
– Вам, ваша светлость, пока что следует оставаться в Кале и следить за происходящим издали, не особо показываясь на людях.
– Как? Мы не примем участия во встрече принцессы в Кале? – с разочарованным видом спросил Данжюс.
– Ну, вы-то будете, Леон, – тихо проговорил Арман.
Про себя он подумал, что столь заметная личность, как его ординарец, не смог бы скрываться в толпе, не привлекая к себе внимания. Было бы лучше, чтобы Данжюс встретился с друзьями в Кале прежде, чем кто-то из них заметит его. Не хватало ещё, чтобы друзья насмехались над ним из-за нелепого маскарада.
Задумавшись, Арман всего лишь на один миг позволил себе вспомнить о Генриетте, и ему пришла в голову мысль о том, что, увидев среди приветствующих её дворян Данжюса, принцесса наверняка восприняла бы это как добрый знак, а может расценила бы это как своеобразное приветствие от него самого. Безусловно, Данжюс должен появиться на встрече её кортежа!
– Но лейтенант дважды повторил, что вам необходимо как можно дольше сохранять ваше инкогнито, – возразил д'Эстен.
– Я и не собираюсь пренебрегать этим советом. А вот что касается графа Данжюса, то, помимо службы в качестве моего ординарца, он – один из приближённых герцога Орлеанского, – тон Армана был непререкаемым, и он продолжал:
– В Кале граф будет веселиться и ждать прибытия кортежа английской принцессы в компании своих друзей из свиты герцога Орлеанского. Только и всего.
– Да. Пожалуй, – не зная, что задумал генерал, д’Эстен счёл за лучшее согласиться и проследить, чтобы счастливчик Данжюс ненароком не рассекретил бы их планы.
– Скоро уже? – не скрывая широкого зевка, спросил Леон, по тону разговора уловив, что все важные вопросы уже были обсуждены. – Я смертельно голоден! Признаюсь, господа, я отдал Ла-Маншу всё, что я съел во время нашего пребывания в Лондоне, и чувствую себя совершенно опустошённым.
– Немного терпения, и вас порадуют самым сытным обедом по эту сторону Ла-Манша, господа! – пообещал д'Эстен, на минуту выглянув из окна кареты. – Ещё несколько лье пути, и вы будете вознаграждены за все пережитые злоключения и неприятности, дорогой граф!
– Скорее бы уж! – пробормотал Данжюс и, перестав бороться со сном, задремал, устроив голову