высокое кресло во главе длинного ряда столов, расставленных в форме буквы П, Карл поднял бокал и призывно постучал по нему серебряным ножом для разрезания фруктов:
– Дамы и господа! Я предлагаю тост за невесту и жениха! И я призываю всех присутствующих повеселиться от души! Слёзы по поводу отъезда моей милой Минетт оставим на послезавтра. А сегодня да воцарится праздник в сердце каждого! Ура!
Глава 12. На борту флагманского корабля
Март 1661 г. Ла-Манш
Хмурое лицо Бэкингема не удивило бы никого, даже тех, кто был близко знаком с герцогом. К тому же застигнутый сильным штормом корабль представлял собой изощрённое орудие пытки для всех, кто находился на нём. Даже бывалые моряки предпочли отсидеться в трюме, если на верхней палубе не требовалось их присутствия. И конечно же, от пристального внимания лорда Гамильтона не ускользнуло ни то, что, в отличие от остальных пассажиров, Джордж Вильерс предпочёл оставаться на палубе; ни то, что он выбрал для себя наиболее уединённое место в носовой части корабля несмотря на то, что сильная качка была наиболее ощутимой именно там.
Погружённый в глубокие раздумья, герцог стоял в полном одиночестве, крепко ухватившись за канат, прибитый к перилам бортов, и, судя по здоровому румянцу на его хмуром лице и азартному блеску в глазах, в эти минуты он вовсе не страдал от морской болезни.
– И всё-таки, что же так изводит вас, дружище? – спросил Гамильтон, стараясь перекричать пронзительный свист ветра, и покрепче ухватился за мокрый канат, чтобы подтянуться поближе к Бэкингему.
Тот одарил его хмурым взглядом, явно недовольный тем, что его застигли в столь неподходящий момент. Убедившись, что Гамильтон был один, Бэкингем коротко выдохнул и похлопал по скользким перегородкам бортов. Хлёсткие звуки шлепков по мокрому дереву отозвались громким всплеском разлетевшихся по сторонам брызг от вспенившейся волны, которая мощным ударом обрушилась на борт корабля.
– Вы виделись с ней? – не спеша давать пояснения, Бэкингем задал встречный вопрос и кивнул в сторону высокой надстройки на корме, где располагалась адмиральская каюта и пассажирские каюты, которые на время перехода через пролив Ла-Манш были предоставлены в распоряжение королевы Генриетты-Марии, принцессы и некоторых дам из их свиты.
– С кем?
Гамильтон прекрасно понимал, что вопрос касался, скорее, дочери, нежели матери, но всё же позволил себе допустить эту небольшую заминку, желая вызвать Бэкингема на откровенность.
– С Её высочеством, конечно же, – недовольно буркнул тот.
– Ах да! Конечно же! И могу доложить вам, что её высочество прекрасно проводит время. Замечу, она из тех немногих, кто не поддаётся морской болезни. Не чета остальным дамам, да и не только!
Не желая прослыть сплетником, молодой Гамильтон никогда не позволял себе открытых насмешек над слабостями других, но всё-таки