атакует караваны на равнине. Трубадур тогда даже пожалел несчастного сфинкса – раз за разом срывался он со скалы и кувыркался к подножью, беспомощно растопырив когтистые лапы. Толпа у Ворот цикличностью и слаженностью действий напоминала стаю рогачей или рой мокши.
– Что делают эти люди? – спросил Трубадур с крайним волнением. – Почему так страдают?
– Люди… – эхом откликнулась Люба. – Подъедем ближе.
Проспект Ворот растекся в площадь. Теперь они катили по немощеной, а только утрамбованной земле равнины. Трубадур не ждал, когда подъедут ближе, он уже видел. Не люди. Не совсем люди.
Вот маленькие поросшие мехом создания с длинными передними конечностями, с выпученными глазами на перепуганных мордочках. Вот существа с тонкими, как посохи Миротворцев, телами; их движения угловаты, резки, словно не живые движения вовсе, а смена статичных поз. Вот оплывшие, бесформенные пузыри, что не ходят, а перетекают с места на место. Вот даже на вид скользкие коренастые фигуры с плоскими рыбьими головами на толстых шеях. Вот размытые тени, что исчезают и тут же появляются в другой части площади, – так могли бы выглядеть зловещие и загадочные тени равнины.
Гладкая кожа, короткий или длинный мех, бронированные панцири, блестящая чешуя, руки, ноги, лапы, гребни, хвосты – все это различало существ у Радужной Стены, но при этом оставалось нечто общее, роднящее всю эту разрозненную толпу. Трубадур никак не мог уловить, что именно. Так кто же они? Все-таки люди? Или нет? Он задал этот вопрос Любе.
– А сам как думаешь? – Люба ответила вопросом и при этом глянула на Трубадура так, что он не стал торопиться с ответом. Люба оценила осторожность собеседника. – В этом Городе тебе придется очень четко облекать свои мысли в слова, – повторила она то, что говорила уже несколько минут назад.
Решив, что Трубадур видел достаточно, Люба резко заложила рулевое колесо так, что пассажир чуть не выпал из мобиля. Проспект Ворот и площадь остались позади, начинались узкие улочки, тоже покрытые булыжной мостовой.
– Едем ко мне, – коротко ответила она на возмущения Трубадура. – Свой ночлег найти всегда успеешь. А у меня давно никто не гостил. Тем более человек твоей профессии. Не против рассказать мне пару историй?
За долгий путь через селения Немого хребта Трубадур видел много людей, выступал в трактирах и на площадях, вел хмельные беседы, покупал любовь Шлюх, развлекал Купцов на караванных переходах, даже дрался пару раз, но при этом он совсем отвык от той близости, что возникает между людьми при взаимной симпатии. Люба нравилась ему, что ж тут скрывать. Оставаться в неведомом Городе, в чужом пустом доме в одиночестве – не самый лучших план на сегодняшнюю ночь. Он с радостью принял предложение малознакомой женщины – в надежде сблизиться, но не ради любовных игр, а чтобы больше узнать об этом легендарном месте от той, кто явно проживает здесь