дружбы.
И это было не следствием войны, а признаком вырождения цивилизации, когда человечество начинало возвращаться в первобытное состояние.
Мужчины и женщины Центавра и остальных девяти планет только внешне отличались друг от друга, и уже сотни лет – задолго до звёздных войн – превратились в средний пол.
Разумеется, Ольга воспитала Орнеллу, но не родила, а получила её маленькой малышкой в инкубаторе.
В моей душе была горечь.
Я готов был заплакать от обида на грубость и неблагодарность центавриек, на равнодушие Ольги, на то, что я оказался в этом мире, откуда никогда не смогу вернуться на Землю.
Чувство несвободы настолько сильно мучило меня, что я даже не пытался глянуть в узкую бойницу машины, за которой мелькали далеко внизу улицы города, а так же синее небо и солнце.
Я встрепенулся лишь в тот момент, когда рядом со мной с грохотом откинулся в сторону люк, и я увидел только на короткое мгновенье, что наша машина опустилась на крышу небоскрёба. После чего скоростной лифт с воем помчал нас в глубину здания.
Во время этого полёта, центаврийки сняли с меня наручники, а едва лифт замер – вытолкнули из кабины в зал, и лифт исчез вверху.
В зале за круглым столом сидел Гордон в белом комбинезоне, на котором чернела цифра «1».
Гордон указал длинным пальцем на кресло, что стояло по другую сторону стола.
– Присядьте, Евгений, и извините меня за эту маленькую месть. Ведь я должен был как-то отплатить своему сотруднику за его удар.
На холодном лице Гордона появилась хитроватая, добродушная улыбка. Вдруг он с озабоченным выражением лица шумно понюхал воздух и сунул себе под нос пузырёк, продолжая улыбаться мне и мигать глазами.
Я сел в кресло.
– Гордон, ты говоришь, что я буду твоим сотрудником?
– Я, Песка, и прошу называть меня так. – В голосе центавра прозвучала угроза. Он кольнул меня ледяным взглядом и продолжал говорить: – А если вам Евгений, что-то не нравится, то вы можете с первым флотом уйти на космический фронт, откуда из миллионов, порой, возвращаются десятки солдат. Да и те… – он сделал брезгливый жест рукой -… сумасшедшие. Я покажу вам их.
Он откинул руку назад и, не глядя, пробежал пальцами по кнопкам панели. За его широкой спиной словно открылось окно, и я увидел зелёные поляны, по которым бегали, смеялись озорные девчонки.
Они играли в детские игры и ничем не напоминали на тех насупленных волевых девушек, которые пополняли собой космические армии.
Несмотря на всю странность своего положения, я при виде юного, беспечного веселья, улыбнулся и с удовольствием начал следить за центаврийками, среди которых кое – где мелькали мужчины. До меня донёсся ироничный голос Гордона:
– Вот видите, Евгений, их безумие заразительно и привлекательно. Впрочем, если бы Станцию Слежения и Перемещения включили…
– А что? Разве она не работает?
– Конечно,