де Руже поклонился королю, при этом выражение его лица указывало на то, что он не готов дать безоговорочное согласие.
Наверное именно это отсутствие энтузиазма и радости по поводу оказанной ему чести и стало спасением молодого генерала от неприязни и личной вражды со стороны герцога де Креки. Сдержанно кивнув не оценившему своего счастья генералу, посол чуть слышно пробормотал поздравления и отсалютовал бокалом вина только что избранному представителю герцога Анжуйского.
– Я хочу, и в этом мы едины во мнении с герцогом де Креки, – пояснил Карл. – Чтобы вы представляли Филиппа Анжуйского на церемонии передачи невесты. Друг мой, я несказанно рад, что вы согласны! – пылко и со страстью, которая выдавала итальянскую и беарнскую кровь его предков со стороны матери, Карл обнял Армана де Руже и заключил в объятия на несколько мгновений.
Этот жест короля не был оставлен без внимания со стороны всех собравшихся. И вот уже имя молодого французского генерала зазвучало в громких разговорах в зале, а через минуту пересуды о нём были слышны во всех коридорах дворца, чтобы не прекращаться до следующей сенсационной выходки короля.
– Для меня – это честь, Ваше величество, – произнёс Арман, сдержанно поклонившись Карлу после того, как тот выпустил его из объятий.
Не показывая, насколько он был ошеломлён этим назначением, Арман проявил должное смирение. Под давлением обращённого к его персоне внимания, завистливого со стороны одних, любопытного и даже уважительного со стороны других, де Руже чувствовал неодолимое желание немедленно скрыться. Не зря Франсуа-Анри предупреждал его накануне отъезда из Сен-Жермена, что роль посланника, пусть и чисто формальная, окажется гораздо более обременительной и будет сопряжена с серьёзным риском, даже больше, чем командование армией в настоящей войне. Да, нечто такое говорила им и их троюродная тётушка – мадам де Ланнуа, когда напутствовала Армана после церемонии принятия королём его присяги в качестве военного атташе. Тогда она ещё предупредила его о том, что в дипломатии соперником не всегда является тот, кто сидит по другую сторону за столом переговоров. Им может оказаться советник противника, а может даже и собственный помощник или же друг. Враг может прикрываться доброжелательными заверениями в преданности…
– Я буду верен присяге, данной моему королю, – произнёс Арман. – Я повинуюсь его приказу, и принимаю это предложение, Сир. От имени Его величества короля Людовика.
Вот оно! И пусть герцог де Креки попробует злобствовать и обвинять его в интригах! Всё это по его части, а что же касается самого де Руже, то он всего-навсего исполнял свой долг перед королём Франции.
– Господа, господа! Именем Его величества короля Франции я имею честь пригласить всех на бал в честь празднования помолвки Его высочества Филиппа Анжуйского и Её высочества принцессы Генриетты! Сегодня же вечером в моей резиденции, во дворце Бристоль! –