не нашлись, что ответить Каеву. Молчали до самого рыбацкого стана, переживая впечатления дня.
Вечером варили стерляжью уху, готовили малосолого муксуна. Старший артельщик принес из сарая припрятанную бутылку спирта.
– Давайте-ка выпьем мы за нашу артель. – Сказал он, поднимая кружку. – Не зря говорят: «Дружно не грузно, а врозь хоть брось!» Этакую работу сегодня свернули.
– Да уж, – поддержал Каев. – Артельная каша, гуще кипит.
– Выпьем, братцы и за наших гостей. – Продолжал бригадир Это они нам удачу такую принесли. Пол месячного плана взяли. Один осетр на два пуда потянул… Так пусть же и им во всем сопутствует удача!
Стукнулись кружками, крякнули и долго, до седьмого пота стучали ложками по блюду, вылавливая расплавленное золото стерляжьего жира.
После чая, разморено закурив, повернулись к Каеву.
– Ну, что, дедко, скажи – ко, ребятишкам сказку. Мы тоже давно уж от тебя сказок-то не слушали.
Каев не отказывался. Наоборот, видимо ему нравилось сказывать истории рыбакам.
– Ну, что, – откашлявшись начал он, – расскажу про
наши великие реки… Сказки сказывать – не дрова рубить. Слушайте.
У каждой птицы – свое гнездо, у каждого человека своя малая родина. А как же без родины реке быть? Не бывает без родины даже больших рек…
…Тихо над рыбацким станом. Чайки накричавшись за день, угомонились в речных протоках, лишь изредка доносились с реки глухие удары, то крупная рыба выходила на промысел, ударами хвоста глушила задремавшую молодь. Стреноженная рыбацкая лошадь топала в росных лугах да хрустела травою.
Старик замолчал. Полночные звезды густо сияли на небе, пора было ночевать.
…Мальчишки, убаюканные красивой сказкой, уже клевали носами. Рыбаки потянулись в сарай, только за столом под навесом оставались еще старший артельщик Пылов да старый рыбак Каев.
Уже засыпая, Васька слышал, как старший артельщик рассказывал Каеву.
– Разведка боем, дядя Саша, – это когда тебя посылают на верную смерть. У тебя отбирают все документы, награды, знаки различия. И ты идешь в открытую, а тебя противник изо всех огневых средств лупит, так, что небесам тошно.
Вот мы и пошли. Нас было двести человек отобрано, а вернулось только семь…
Собирали припасы в дорогу. Пылов положил ребятам пяток больших присоленных муксунов, связку вяленых чебаков.
– А можно я, дядя Ваня, возьму муксуньей икры хантыйского хлеба сделать, да щук небольших.
– Бери, бери. У нас этого добра не убудет. – Согласился старший артельщик. – А мы у тебя поучимся.
Колька раскочегарил железную печку, попросил у рыбаков большую сковороду. Насыпал из своих припасов на сковороду кедровых орешков и принялся давить плоским камешком, пока на сковороде не выступило ароматное таежное масло. Потом он взбил в большом блюде муксунью икру, выкинул из нее пленки и стал примешивать в нее муку. Получилось тягучее, пахнущее сырой рыбой тесто. Колька выложил его на разогретую