поднесли еще одну рюмку. Сил сопротивляться не было, фокстрот с неослабевающей силой давил на психику. Мессинг выпил вторую рюмку и даже сердечно поблагодарил за поднесенный яд.
О том, что случилось после, можно сказать только одно: смеркалось. В подступавших к Эйслебену сумерках из-за памятника Лютеру появилась полиция. Впереди шел офицер, за ним вахмистр и рядовой шуцман. Вахмистр и шуцман поднялись на сцену и прервали представление – музыканты разом оборвали мелодию, Мессингу стало радостно. Он отдыхал до той самой минуты, пока начальник полиции не арестовал его.
– Герр профессор, прошу пойти со мной.
– Что случилось? – с испугу выпалил Вольф.
– Все объяснения в участке, – ответил офицер и приглашающим жестом указал ему дорогу.
Мессинг был вынужден подчиниться.
Вот что отложилось в памяти в тот злополучный день – с Ханной тоже обращались вежливо, не в пример насилию, которое вахмистр применил к фрау Марте. Он повел уникальный экспонат без всяких церемоний – за бороду.
Зрители на площади повскакали с мест, какой-то парнишка бросился в ближайший проулок. Его поймал за шиворот здоровенный мужчина в кожаном переднике. Он прихватил беглеца за шиворот и держал его, пока всех не отвели в участок, расположенный в старинном доме за памятником Лютеру.
В участке их ждали окровавленные юнгфронтовцы. Один поддерживал раненую руку. Другой с разбитой головой сидел рядом и грустно стонал. В углу лежало тело, накрытое полицейским плащом, в глаза настойчиво лезли подошвы ботинок.
Где-то Мессинг уже видал эти ботинки?
Начальник местной полиции, заметив, что не Вольф может отвести глаза, охотно удовлетворил его любопытство. Он подошел ближе и откинул плащ. На полу лежал Гюнтер Шуббель и бессмысленно смотрел в потолок.
Фрау Марта зарыдала. Она бросилась к Гюнтеру, но один из фрейкоровцев, ввалившихся вслед за полицейскими в вестибюль, схватил женщину за бороду и вернул на место.
Начальник полиции, почему-то кивнув в сторону рыдавшей женщины, объявил:
– Он оказал сопротивление, – и, заметив недоуменный взгляд Мессинга, коротко пояснил: – Стрелял.
Тот же фрейкоровец, наконец отпустивший фрау Марту, с откровенным недоброжелательством добавил:
– Трех застрелил, красная сволочь!
Фрау Марта, рыдая, воскликнула:
– Он же без рук!?
Фрейкоровец сплюнул и со злобой огрызнулся:
– Заткнись, красная шлюха! Если бы у этого урода были руки, он бы всех нас уложил.
Ханни, как всегда спокойная и деловитая, обратилась к начальнику полиции:
– Я прошу оградить нас от оскорблений. Позвольте мне связаться с моим адвокатом?
– Я тебе покажу адвоката, – фрейкоровец двинулся к ней.
Вольфа вдруг прошибло – сейчас или никогда! Он вскочил со своего места, однако офицер сам осадил добровольца:
– Заткнись, Ганс! И ступай отсюда! Все уходите. Здесь царит закон. Здесь, фрау Шуббель,