огонёк, но она замотала головой, пока не пошёл редкий дымок.
– Говори!
– Я очень-очень долго тебя ждала, – зачастила Анастасия. – И дождалась. Теперь я самая счастливая женщина на свете… – она запнулась. – Наш корабль любви не потопят никакие ураганы…
Огонь вспыхнул вновь. Мгновенно затопил тёмные провалы глаз и тварь взвизгнула. Но сколько не трясла уродливой мордой, пламя разгоралось только сильней. Оно охватило всю голову, и беспросветная тьма начала светлеть. Чёрные отростки, похожие на шерсть, свернулись кольцами, скукожились и задымились. Мощные лапы с длинными когтями затряслись и начали таять. Тень быстро меркла, пока, с громогласным хлопком, не исчезла. А бледные отростки, оставшиеся на полу, заползли на стены и приклеились к факелам.
– Что это за… – начала Анастасия, но Семён перебил:
– Победа! Пора просыпаться.
Факелы неожиданно потухли, и пещера погрузилась во тьму. Хвостикова хотела возмутиться, но почувствовала в руках оберег, успокоилась и открыла глаза.
Сноходец стоял у кровати, потягивался и махал руками наподобие утренней зарядки.
– Что ты там нёс? – проворчала Анастасия и тоже поднялась.
– Любовь – это самая сильная часть эфира, то есть энергии. Она словно священный огонь – сжигает любых адских тварей изнутри.
– Но я…
– Я вообще-то песню Демиса Руссоса пересказывал! – воскликнул сноходец. – Помнишь, «Всегда, во веки веков», – он начал напевать, но Хвостикова только скривилась.
– Я домой хочу. Эти глупости меня не интересуют.
– Глупости? – удивился Семён. – Это всего лишь имитация любви, подкрепленная энергией. Представляешь, на что способны истинные чувства? Почему, ты думаешь, богиня получает величайшее право…
Анастасия нахмурилась ещё сильнее.
– Я не просила никаких признаний, тем более, их имитацию. Это, знаешь ли, даже оскорбительно.
– У нас не было другого выхода. Сны существуют по своим законам, которые мы, наверное, никогда до конца не поймём. Но там, там глупый обман иногда срабатывает. Прости, я не хотел тебя обидеть. Но здесь, в реальности, мы бы никогда не победили шатуна. Понимаешь?
Она кивнула, но не слишком искренне.
– Я просто устала. День был слишком длинным, и меня раздражает, что он никак не заканчивается. Ты понимаешь, что за эти два дня, я пережила больше, чем за всю предыдущую жизнь?
Она сама испугалась своих слов и замолчала.
Семён подал просохший плащ и помог надеть.
– А как же биржа труда? – напомнил он.
– Точно не сегодня.
– Завтра выходной, они не работают, но анкету можно оставить.
Она кивнула.
– Пойдём, я тебя отвезу домой.
На крыльце они натолкнулись на давешнего священника.
– Давненько не видал, чтобы так лихо с нечестивыми расправлялись, – поздравил он. – Пусть господь и дальше помогает, а я буду за вас молиться.
Анастасия склонила голову.
– Спасибо, святой отец, – поблагодарил сноходец. –