исполнилось двадцать два, Паше – на год меньше. А идти должны будут с восемнадцатилетними…
Пашкины родители теперь не выходили от Звягинцевых – решали, что делать. «Может, это и к лучшему, – успокаивал себя отец. – Выбьют из них дурь, да и здесь подзабудется. Все служат, и ничего… Времена теперь другие, придут, восстановятся в институте». Катя, конечно, ревела – через три месяца ей рожать. Мама тоже плакала. Шепотом произносилось: «А вдруг в Афганистан?», и тайком от отца женщины снова и снова названивали дяде Юре. Пашкины родители тоже искали знакомства, но у них не было никаких реальных завязок в этой области.
А выручила, в итоге, Костина мама. Между прочим, Лебедева из его института не исключали, но он ушел сам, из солидарности. Чувствуя вину, его мать позвонила Серегиным родителям, и, безропотно выслушав все, что ей высказали про сына, предложила помощь. Покойный отец Кости был военным, и у него остались друзья, один из них в чине полковника служил в Казахстане. Вопрос решился быстро. Пришлось, конечно, скинуться, но размеры «благодарности» были относительно скромными. Зато теперь родители знали, что все трое попадут в одну часть и в случае чего будет, к кому обратиться за помощью.
Поэтому и проводы получились общими – на троих. «Предки» сидели в квартире, а молодежь тусовалась во дворе. Кстати, в этот день Таня впервые увидела Костину маму – неожиданно маленькую женщину с простым, усталым лицом. Видимо, она давно и катастрофически не справлялась с задачами воспитания.
Таня очень волновалась. Во-первых, ей было страшно за брата – впервые в жизни они расстаются так надолго. Во-вторых, она не знала, идет ли ей новая белая юбка – настоящая «мини», а Катю спросить не могла – та лежала на сохранении. А в-третьих, пыталась понять, провожает ли Костю какая-нибудь девушка. Девушек, прямо скажем, пришло немало, но, кажется, ни на одну из них, кажется, Лебедев не возложил ответственности ждать его целых два года. Интересно, как будет выглядеть Костя без своих шикарных волос? Да все равно… наверняка лучше всякого.
– Сеструха, иди сюда, – позвал Сережа.
Все уже сидели за импровизированным столом, сооруженным из двух досок и нескольких табуреток. Таня постаралась подойти как можно непринужденней, слегка улыбнулась.
– Танюша! Какая ты красивая сегодня, – обрадовался Павлик. – Садись к нам.
Он усиленно отряхивал для нее заржавевший бочонок.
– Это что, Танька? – удивился Костя. – Как дети-то растут! Танюха – это ты или не ты?
И взгляд, и интонации его теперь были совсем другими, не то, что в прошлую встречу – Костик выглядел заинтригованным.
Таня втайне на это и рассчитывала. Она и сама знала, что изменилась. «Конский хвостик» девушка давно сменила на модное градуированное каре. Она уже привыкла слышать комплименты своей складной фигурке, а с парнями чувствовала себя более, чем уверенно. Но сейчас внутри у нее все дрожало.
Таня изящно приземлилась на бочку, с ужасом думая, как