одной рукой паутинку, чтобы между ног не путалась, он по указателю «ай-би» проследовал к своему креслу, но респиратор опустил на грудь, только когда закрылось мокрое от дезинфектора стекло ограждения и зашуршала принудительная вентиляция. Платформа за окном между тем плавно скользнула назад и тут же исчезла, открывая с виадука прекрасный вид на Абантон, отделённый от внешней стены Мегаполиса петляющей лентой речушки. Ещё секунда, и он тоже исчез, уступив место традиционному частоколу башен с паутиной галерей и виадуков между ними.
На Бернарда в этот момент по обыкновению накатывала тоска, как будто в пределах формальных границ Мегаполиса и погода всегда была дождливее, и солнце светило иначе, и облака будто разом надвигались на землю, скрежеща по ней своими налитыми пузами. Бернарду было хорошо там, за границей, в родном Абантоне, тут же ему будто разом что-то садилось на грудь, садилось и не отпускало.
Отвлекаться от этого удавалось единственным способом – нырнув в вирт. Но не проторёнными тропами корпоративных парков, визжащих и улюлюкающих своей многоголосой заманухой, нет, Бернард с некоторых пор прознал, где ему самое место.
Ноды интервеба были повсюду, стоило лишь присмотреться. Они выглядели всегда иначе, и всегда очень узнаваемо. Как обломок чего-то привычного. Вот, например, под ногами у Бернарда валялся мусорного вида пластиковый пупс без головы. И с отогнутым средним пальцем на пухлых ручонках. Ага. Бернард оглянулся. Ну, разумеется, а вот и голова со спутанными волосами и хитро прищуренным глазом. Стоит их только воссоединить…
Фонтан радужных искр разом истёр перед глазами эклектичный хаос традиционного вирта, уступая место лаконичной простоте интервеба.
Здесь не бродили праздные толпы голодных до контента потребцов, здесь было царство юзверей, тех, кто приходил не хавать, но самовыражаться.
Вот и сейчас, Бернард первым делом бросился не здороваться, а сперва проследил за статистикой. Да, гляди, карма-то в гору! Знать, зашли его комментарии на прошлом ристалище. И главное, всего делов-то, аккуратно, без агрессии укажи спорщикам, где они ошиблись в своих построениях, юзверь тебя завсегда поддержит, в кипу накладёт. Учитесь, старая школа. Бернард по молодости лет застал аж самый «реддит», там ему, бывалоча, не то что в кипу, в панамку накладывали.
Так, ну и славно, побежали, двести километров капсула проходит за сорок минут, самый раз зачекиниться, а уж подробно он вечерком на арену зайдёт.
Вообще, конечно, для юзверя полседьмого утра по среднеевропейскому – дохлое время. На месте были только самые стойкие, ну то есть те, что с ночи ещё не попустились. Ну, или чуваки из «гилеада», ха. Сколько у них там сейчас, полпервого ночи. Но с этими местные почти и не пересекались. Слишком мало общих тем. В общем, Бернард сперва дежурно кинул всем традиционный «чмоквпупок», после чего пошёл поручкаться к красноглазикам.
Те