дороги на добрых три часа. И не пешего ходу, куда там! На три часа бодрой рыси Крылана. Поперек же, то есть, с северо-востока на юго-запад, в сторону от прихотливых изгибов наезженного тракта, лес никто не мерил. Артур помнил, что еще сто лет назад Златая Роща подбиралась к развалинам Веспрема. А сейчас, наверное, странные деревья с белыми стволами и светло-желтыми листьями смотрятся в Балатон. Там, где не добрались до них с топорами и пилами настойчивые переселенцы.
Год назад… сто лет… впервые увидав этот лес, Артур был тронут его яркой нездешней красотой. Златая Роща показалась ему похожей на кружевное – золотой и серебряной проволоки – плетение, такое тонкое, что металлические нити видятся подсвеченной солнцем паутиной. Мастера-ювелиры в Большом мире плели из золота и серебра плащи и платья, и чепраки для лошадей, и занавеси на окна. Они украшали паутинную основу цветами и листьями из жемчуга и пыли драгоценных камней. И Златая Роща, насквозь пронизанная солнечным светом, была такой же тонкой и красивой, гибкой, звенящей… паутиной.
Тогда Артуру было худо, очень худо. И он приезжал сюда, когда становилось совсем невмоготу, забирался глубоко в лес, подальше от опушки, давным-давно облюбованной горожанами для увеселительных прогулок. Трава в роще была обычная – зеленая, очень нежная, и это было красиво: травинки, стрелами пробившие золотые, тонкой ковки листья на земле; серебристые стволы с червлёными по коре протоками; солнечные пятна на вороной шкуре Крылана. А однажды лучик голубого света от лезвия висящего на седле топора и тень самого Артура сложили рисунок на одном из стволов в измученные, безмолвно умоляющие о пощаде глаза. И не нужно было долго присматриваться, чтоб разглядеть на другом дереве кричащее от боли лицо. А ветви третьего заламывались как человеческие руки.
Артур даже не удивился, когда серебристая кора под ножом окрасилась кровью.
Люди… Конечно, люди. Златая Роща пожирала их так же, как любая другая нечисть. Такая красивая… такая страшная. Куда более лютая, чем оборотень или какой-нибудь пещерный тролль.
Это было давно… год назад… давно. Очень. Тогда орден Храма уничтожил все деревья-людоеды, что росли поблизости от Шопрона и окрестных деревень, но, надо думать, никому с тех пор не хотелось погулять по зеленой траве под золотыми кронами. Вдруг из упавших когда-то семян проросли новые чудовища? И тонкие стволики с длинными ветвями-щупальцами ждут, нежась в солнечных лучах, пока кто-нибудь слишком глупый, или слишком смелый, или просто неосторожный залюбуется их нездешней красотой. И будет приходить, снова и снова, каждый месяц, каждую неделю, каждый день… и однажды не сможет уйти.
Артур вовремя прогнал из головы завораживающую картинку и какое-то время ехал, старательно не думая вообще ни о чем. Разглядывал красивые, с белыми стволами и светло-желтыми листьями деревья. Удивлялся: ведь, казалось бы, сколько раз видел – давно пора привыкнуть, и все равно каждый раз лес вызывает странную тревожную