прекрасно слышал мои мысли.
– Это твой сон, но постепенно он становится моим.
Как же он был огромен. И ещё он стоял близко. Мне нельзя касаться его, иначе… Не знаю, смерть или ещё хуже.
– Неужели ты до сих пор не понял, что твоя беготня не имеет и толики смысла? Ты мёртв.
Его слова пронзили моё сердце, словно ледяное копьё. Нет. Нет. НЕТ!
– А иначе как же ты объяснишь всё это?
Его голос постоянно искажался. Был то громче, то тише. Иногда он звучал так, будто бы на старом магнитофоне зажевало плёнку. И это выворачивало меня наизнанку.
– Я не мёртв, – сказал я тихо, но Корнэр меня услышал. – Ты всего лишь плод моего воображения, как ты можешь рассуждать о смерти, бездушная тварь!
– Ты же у нас учёный, так просвети, – он ухмылялся, улыбался, а иногда его голос перерастал в ядовитый смешок. Корнэр был омерзителен до невозможности.
Не знаю, что заставило меня вступать с этим безжалостным монстром в полемику, но я ему ответил:
– Смерть – это прекращение всех процессов. Мозговой деятельности – в первую очередь. Так что всего этого не может происходить, ведь я во…
– А с чего ты уверен, что это сон, мой юный друг? – Корнэр поправил свой красный галстук. – Ты даже не можешь предположить, что твоё тело уже покоится в земле, а всё это – твой ад?!
Последние слова он выкрикнул, и моё тело вновь покрылось мурашками. Правда, меня больше обеспокоили его слова, а не их интонация. А ведь действительно. Я даже и не допускал мысли о своей смерти. В детстве я думал, что когда человек умирает, ему снится сон. Если этот человек вёл достойную жизнь, не совершая смертных грехов, был «хорошим» по всем параметрам, то ему снился прекрасный сон, в котором он пребывал всё своё существование. Это было Раем. С Адом же всё наоборот, естественно. Да, именно так я и думал, когда мне было семь или восемь лет. Конечно, наивно, но все мы в детстве были наивными. Это место вряд ли походило на Рай. Но и на Ад тоже, хотя весьма близко. Корнэр значительно увеличивал все шансы удостоить этот мир звания Ада. Но всё же, это не было преисподней. Чистилище. В голову возникло именно это слово.
Я стоял и спокойно размышлял, забыв о том, что надо мной нависало огромное чудовище, которое гналось за мной неизвестно сколько времени (если термин «время» подходит для этих мест). Корнэр на какое-то мгновенье перестал меня волновать, это чудовище могло воспользоваться моей растерянностью, но он бездействовал, не пытался меня уничтожить. Он стоял, наблюдал и ждал. Видимо, его ожидание было направлено на то, чтобы я наконец-то осознал и понял что-то важное. Чтобы я пришёл к какому-то выводу. Он заставлял меня поверить в то, что я умер. Но это ведь не так, этого не может быть.
– Ты ничего не знаешь о смерти, – прогремел голос Корнэра. – Но я тебе поведаю о ней!
Он начал приближаться. Купол полностью разрушился, и мне вновь открылось это тёмное небо, с угасающей звездой в зените. Солнце