лучше я прочту, – сказала она, – а то потом тебя точно придется везти к психиатру.
Шурочка, осторожно вскрыв конверт, вынула несколько листов и стала читать…
«Dorogoj dnevnik, mozhno ya budu tebya nazyvat', tak zhe, kak i moya podruga, tvoya hozyajka? Nadeyus', ona ne slishkom obiditsya, chto ya napishu neskol'ko strok tut. Segodnya v moj pervyj voskresnyj vecher v Shvejcarii, v kachestve studentochki-yuristochki, my pokidaem dom mistera Chiluella. Voditel' dolzhen razvesti nas po domam. Aleksandr uekhal segodnya noch'yu na elektrichke. On skazal, chto s utra emu nado byt' v Zheneve. Dumayu, eto ne svyazanno s pyatnichnym sporom s misterom Chiluellom, tak kak na sleduyushchee, subbotnee utro, ona byla uzhe zabyta. Mister Chiluell skazal, chto nekotorye iz suzhdenij Aleksandra ochen' vernye i posle zavtraka lyubezno priglasil ego v svoj kabinet. Ya ne znayu, chto mezhdu nimi proizoshlo, no vernulis'oni iz kabineta luchshimi druz'yami. Navernoe, eto cherta muzhskoj psihologii, hotya ya ne razbirayus'. Vsyu subbotu my s misterom Chiluellom i Tomom byli na nastoyashchej anglijskoj ohote. Chuvstvovala sebya, kak geroinya «Sagi o Forsajtah», nado budettol'kopodumat'kakaya. Ohota byla prelestnoj. Ya ne pervyj raz strelyayu iz ruzh'ya, i ot goda k godu moe masterstvo uluchshaetsya, po krajnej mere, Tom skazal, chto ya strelyayu, kak professional. Nadeyus' ne potomu, chto ya v subbotu emu priglyanulas'.Hotya nado s nim budet poznakomit'sya poblizhe, tem bolee chto Nastya ne budet vozrazhat'. Ona,kak skazala Sveta Rusakova, krutit sejchas roman s Verhovskim. Interesno, kogda eto oni uspeli? Ya ne mogla okrutit' etogo parnya za tri goda obshcheniya, a Nastya, esli verit' Svete, za odin vecher. A mozhet eto prosto vnezapnyj poryv podderzhki i sostradaniya? Ne znayu. V voskresen'e utrom byl proshchal'nyj zavtrak, ya vpervye uvidela mladshih brat'ev Toma, takie zabavnye, kak dva homyachka. Za zavtrakom uzhe ne bylo nikakih sklok. My sobralis', I sev v mashinu, uekhali. Tom vzyal u menya telefon, nu nado zhe, kak vse bystro proiskhodit, a ya ved' eshchyo nichego ne sdelala i dazhe povoda ne davala. Nastya, pomnitsya, menya preduprezhdala naschet ego strasti k devushkam, no ya kak-to ne vosprinyala eyo slova v ser'ez. Nado byt' ostorozhnee. Nu, chtozhe, kak govorit'sya, moya ostanovka. Nastye privet».
Шурочка отложила тетрадь и воззрилась на подругу, так, как обычно смотрели на людей, стремясь получить ответ на непонятный вопрос.
– Что смотришь? – спросила Анастасия. – Убедилась? Шурочка была бы рада убедиться, только не знала, в чём именно ей убеждаться. Если кто-то хочет скомпрометировать Анастасию, то почему он подбросил ту часть дневника, где писала Саша, может быть, хотят скомпрометировать их обеих, тогда почему этот таинственный некто подбрасывает только самое начало дневника? Шурочка прекрасно помнила, что в остальных «главах» подробности их совместной жизни в Женеве более пикантные и, так сказать, обвинительные. Да и зачем подбрасывать страницы из дневника им, когда куда как лучше подбросить их, скажем, на телевидение или в газету. Учитывая появившегося убийцу и то, что произошло в пансионате, на карьере Анастасии можно будет поставить крест, если это, конечно, является целью этого некто. Или нет?
Странная штука жизнь, однако.
Глава III. Знамения
А я – то всегда был уверен, что дети – это просто сказочные чудовища – заметил единорог.
ДАЙ! – раздался крик, и через секунду желто-синяя пластиковая тарелка улетела в неизвестном направлении, а ещё через секунду она превратилась в пыль после попадания в неё дроби.
Скит был одним из немногих спортивных увлечений состоятельных людей, которое нравилось Александру Верховскому, прежде всего за то, что в этом виде спорта он был предоставлен сам себе. Ему не надо было отвечать на вопросы журналистов постоянно касающихся его будущих планов, о которых Александр ещё ничего не знал. Ему не надо было обсуждать и спорить с кем-либо и о чём-либо. Здесь ему было необходимо только ружьё и меткий взгляд. Скит для Александра был ещё возможностью выпустить свою энергию, поглощаемую мониторами своих компьютеров и нудной бумажной работой. Отправляя дробь за дробью в небо, и превращая в ничто тарелочку за тарелочкой, Александр казался машиной, так быстро и четко реагировал он на появление целей, которые выбрасывал ему метательный аппарат.
Анастасия