ли.
– Ты боишься, – откровенно заметила Шурочка. Удивленная Анастасия подняла голову.
– Чего ты боишься, подруга? – спросила Шурочка. – Чувств Александра или собственных чувств?
Шурочка взяла Анастасию за подбородок, так что теперь подруги смотрели друг другу в глаза.
– Я не знаю, что ты чувствуешь, – сказала Шурочка. – Тут ты права. Но подозреваю, что для тебя эти чувства в новинку. Что-то страшное и неизведанное.
Анастасия молчала, потому что спорить было нечестно.
Она встряхнула головой. Куда её опять понесло. Это было всё в прошлом и уже никогда не вернется. Хотя может быть, она и хотела, чтобы и вернулось, и пошло все по-другому. Но нет. По-другому пойти не может, все уже случилось, и она хочет забыть это, как кошмар. Господи, что же со мной происходит, – подумала Анастасия, – ведь такого раньше никогда не было. Почему всё навалилось сразу – и это убийство, и эти письма из прошлого. Она никому, естественно, в этом не признавалась, но отчетливо понимала, что письма шлет кто-то из очень близких ей людей. Ведь о том, что тогда произошло, мало кто знал. Нет, знали, конечно. Но не знали о её участии. Девушка скосила осторожный взгляд на стоящих через трап Александра и Шурочку. Они весело разговаривали и смеялись. Очевидно, Александр травил Саше очередную политическую байку, он был мастак на такие истории. Кто бы только послушал. Их каждый совместный вечер в Женеве начинался с того, что Александр усаживал трех подруг перед собой в столовой и начинал декламировать анекдоты про политиков, новости с довольно забавными комментариями, какие он только мог придумать.
Господи. Неужели кто-то из них? За прошедшие два дня Анастасии иногда стало казаться, что она просто сходит с ума. Ещё позавчера утром, даже когда увидела труп девушки, она бы в жизни не подумала, что кто-то из её близких людей способен на предательство. Господи, да ведь это в голову просто не лезет. Детективы интересно смотреть со стороны. В реальной же жизни…
– Хорошо отстрелялась, – сказал Александр, убирая винтовку в кейс. Они втроем шли вдоль трапов к небольшой хижине, возле которой всегда стояло два или три столика под тентами, чтобы уставшие стрелки могли выпить чего-нибудь прохладительного. Друзья выбрали себе место поближе к уже зеленеющим деревьям и подальше от солнца, которое в этот час особенно пекло, и после потраченной энергии от стрельбы им совершенно не хотелось жариться. Хотя мысли Анастасии занимала и вовсе не погода и не стрельба. Она всё хотела рассказать Александру про дневник, но на трапе особенно не поговоришь, а сейчас как раз можно. Друзья заказали себе по стакану свежевыжатого апельсинового сока, и Анастасия, кивнув Шурочке, начала.
– Саша, – сказала она, как можно более спокойным голосом, – у нас есть к тебе разговор.
Откинувшийся на спинку пластикового стула Александр отвлекся от созерцания стрельбы других членов клуба и, развернувшись вполоборота, внимательно посмотрел на подруг.
– Как говорят англичане, я весь уши, – сказал он. Александр вообще любил выражаться вычурно и фигурально. Анастасия это относила к проявлению