она могла не знать, когда у нее последний экзамен? Наши преподаватели практически всю последнюю неделю про них талдычили. Может, Бэйлор врет? Может, она рассказала Говнюку про наши пробежки и он больше не разрешает ей со мной бегать? Я должен это выяснить. Я не могу позволить ей уехать на каникулы вот так.
Я: Ты уже сказала как-там-ему про наши пробежки?
Бэйлор: Крису? Нет.
Она все еще играет в нашу игру. Это хорошо.
Я: А собираешься?
Бэйлор: Да.
Я: Врешь.
Бэйлор: Может быть.
Я: Ты правда не знала про экзамен?
Бэйлор: Я знала. Просто не хотела испытывать неловкость, вот и все.
Это что-то новенькое. Означает ли это, что она будет по мне скучать и не знала, как со мной попрощаться? Черт, эта девушка приводит меня в полный раздрай. Я переключаюсь на галерею и любуюсь ее прекрасным лицом. На одной из фотографий она показывает мне язык. На другой она хмурится и морщит нос. На последней она широко улыбается – той улыбкой, от которой на правой щеке у нее появляется ямочка, – и косоглазит.
Я: Спасибо за фотографии.
Бэйлор: И тебе спасибо.
Я: Удачи на последнем экзамене и хорошего полета домой!
Бэйлор: И тебе!
Я: Не забудь про наши пробежки.
Бэйлор: Ни за что! Увидимся в январе, Гэвин Мэддокс Макбрайд.
Я: До встречи, Бэйлор Кристина Митчелл.
Вот и все.
Я кладу телефон на стол. Это будет самый долгий долбаный месяц в моей жизни.
Глава 8
Я пришел слишком рано. Уверен, что пришел слишком рано, но я больше не мог ждать. Я снова смотрю на часы.
Мы ни разу не разговаривали. Мы не написали друг другу ни одной эсэмэски. Мы ничего не говорили про весенний семестр и про то, что произойдет утром в понедельник, когда начнутся занятия.
И вот я жду, как какой-нибудь проклятый щенок ждет, когда хозяин выведет его на прогулку. Я хожу кругами и гадаю, появится ли она. Прошло больше месяца. За это время многое может произойти. Вполне возможно, что у нее за это время появилось кольцо на пальце. Такая фигня часто случается в праздники.
Я рассказал о ней маме.
Раньше я не рассказывал маме о девушках. Никогда. Все время, пока я рассказывал, мама просто сидела и улыбалась. Кажется, у меня ушло не меньше часа на то, чтобы выговориться. Потом я рассказал ей про университет. Про то, о чем больше никому не рассказывал. Даже Бэйлор. Она меня обняла. Мама обняла меня и сказала, что гордится мной. У конгрессмена же, наоборот, случится удар, когда он узнает. Поэтому – по совету мамы – я ему ничего не сказал. Теперь я понимаю, как ей удавалось с ним уживаться столько лет. Она просто не обо всем ему сообщала. Умная у меня мама!
Я смотрю на часы. Две минуты девятого.
Черт. Она никогда не опаздывает.
Подожду еще три минуты и побегу один. Ну в самом деле, я еще не настолько отчаялся. Я не собираюсь тут ждать весь день.
Я снова смотрю на часы.
Ладно, подожду еще десять минут. Но ни минутой больше.
Тряпка.
В десять