рощей конических деревьев, засверкавших в свете шара. Только деревья эти были из камня и выросли благодаря капающей воде и времени: сталагмиты. А над ними с высокого потолка опускалась зеркальная роща сталактитов. Они переливались тысячей всевозможных оттенков: розовым, мускатным, золотым, угольно-чёрным и даже таким же насыщенным тёмно-фиолетовым, как краска, прославившая Медазию.
Мы пошли дальше, порождая своими шагами зловещее эхо, отчего создавалось ощущение, что за нами кто-то идёт. Раз или два я невольно оглянулась, просто на всякий случай, но никого не увидела.
Каменный лес сомкнулся вокруг нас. Я не заметила никаких указателей или чёткой тропы, но мастер Бетрис шагала вперёд с обнадёживающей целеустремлённостью. Она явно знала, куда направляется. И это было хорошо, потому что я быстро заблудилась в этом тёмном мерцающем лабиринте.
– Куда мы идём? – спросила Моппи.
– Идём-идём-идём… – прошептала в ответ темнота, и у меня мороз побежал по коже, хотя я понимала, что это лишь эхо.
– К расселине, – ответила мастер Бетрис.
– Расселине-расселине-расселине…
– Говорят, что здесь можно услышать эхо голоса богини Ремы. По легенде, когда ей пришло время умереть – или заснуть, – она пришла сюда, зная, что в будущем её мудрость ещё понадобится. Развоплощаясь, она отвечала на ещё не заданные вопросы, оставив свои божественные слова здесь, в ожидании.
– Ожидании-ожидании-ожидании…
– Ожидании чего? – спросила Моппи.
– Нужного человека, – ответила Бетрис. – Считается, что если прийти сюда и задать вопрос, то можно услышать, как на него отвечает голос самой Ремы.
– Ремы-Ремы-Ремы…
Меня охватило внезапное и безрассудное возбуждение. Ответ на любой вопрос! Уже одна эта мысль ослепляла. Как если шагнуть в пятно солнечного света, развести руки и уставиться в небо, пока глаза не начнёт щипать от всей этой яркости.
– Тогда почему здесь только мы? – с сомнением спросила Моппи. – Разве эту пещеру не должны осаждать толпы людей, спрашивая обо всём подряд, начиная от покупки лошади и заканчивая погодой в следующий вторник?
– Пещера Эхо не место для праздного любопытства, – отозвалась мастер Бетрис. – Никто не получал здесь больше одного ответа за всю жизнь. А большинство вообще его не получают.
Мой восторг приутих. Всего один вопрос. Но какой? У меня их так много! Боги правда мертвы? Как звучит слово «летать» на магическом языке? Какое заклинание обеспечит мне поступление в школу «Магика»? Нельзя потратить такой шанс на незначительный вопрос.
Если я спрошу, как найти корону, я завоюю расположение мамы – но будет ли этого достаточно, чтобы убедить мастера Бетрис, что я достойна учиться в школе? Да, я продемонстрировала ей своё знание заклинаний, но какой от этого толк, если я не могу заставить их работать?
Мы шли по влажной гулкой пещере за мастером Бетрис, пока она внезапно не остановилась и не вытянула руку, перегородив нам дорогу. Погружённая в лабиринт всевозможных вопросов, я чуть в неё не врезалась.
Перед нами