пир. Он, король, спал не в своих покоях, а на земле в лесу. Он очертя голову кинулся исполнить эту опасную затею, подвергнув риску не только свою жизнь, но и жизнь всего королевства. Права ли Мария, было ли глупо отправляться к Лоле сейчас, в разгар чумы?
Он закрыл глаза, но увидел лишь лицо Марии. Ее глаза глубокого шоколадного цвета. Именно мысль о ней, улыбающейся ему в кровати, наконец, погрузила его в сон.
Через несколько часов Франциск вздрогнул и проснулся. Он моргал, глядя в темноту и пытаясь понять, что потревожило его. Два силуэта нависали над ним. Мужчина и женщина. На обоих была грубая одежда деревенских жителей: из мешковины и льна с веревкой вместо ремня. Он открыл рот, чтобы заговорить, но незнакомцы схватили его прежде, чем он успел вздохнуть.
Мужчина впихнул ему в рот тряпку. Франциск попытался закричать, но не смог. Он потянулся к мечу, но женщина стянула веревкой его руки.
Франциск боролся, пытался кричать, несмотря на кляп, пинался ногами со всей силы, но это было бесполезно. Они схватили его за руки и потащили в ночь.
Глава 3
Крики за воротами стали громче. Сильнее всех был слышен пронзительный женский голос:
– Пожалуйста, ваше величество! Помогите нам! Здесь умирают дети! Мы молим вас сжалиться над нашими душами!
Кенна стояла на балконе и смотрела вниз на людей, лица которых освещались факелами, закрепленными на стенах дворца. Весь день она плакала, затем молилась. Кенна говорила с Марией и Грир, раздумывая над их дальнейшими действиями. Было слишком опасно посылать кого-либо к воротам. Даже если они смогут передать припасы, этого не хватит для соседних деревень. Запасов еды во дворце осталось только на несколько недель, и никто не знал, когда вновь откроются ворота.
Кенна захлопнула тяжелые деревянные двери, на душе ее стало легче от того, что замки были на месте и в комнате тихо.
– Баш, как думаешь, сколько это будет продолжаться? Это ужасно. Они так страдают.
Баш не ответил. Она повернулась и увидела, что он сидит на краю кровати. Он уперся стеклянным взглядом в стену. Другой человек решил бы, что Баш задумался, но Кенна изучила его привычки и повадки за время их супружества. Она знала, что ему нравится, а что нет, его любимое блюдо на ужин, какие сапоги он наденет в лес. Она знала, о чем он думал, когда на его лице появлялась одна из его полуулыбок (он хотел ее поцеловать, обнять), и могла даже сказать точно время, когда он будет напевать себе под нос народные песни (каждые утро и вечер, когда он надевает и снимает одежду).
И сейчас, когда он сидел на краю кровати, она понимала его. Она заметила, что он сжал руками пуховое одеяло. Он нахмурился, что он всегда делал, когда хотел скрыть свои эмоции.
– Что такое? – спросила она, пересекая комнату.
На днях он убил сумасшедшего, который называл себя Тьмой. Баш месяцами охотился на него, все сильнее