В них все, что я смогла найти о жизни Джексона. Там есть и фотографии его девушки в момент их знакомства и позже, когда ее уже нашла полиция. Раны на ее теле приводят в шок, но Йоханссон лишь несколько раз моргает и без слов переворачивает страницу. Он видел такое не раз.
– Тебя будет сопровождать американец по фамилии Уитман. Он знает, что ты не Джексон. Это все, что ему положено знать. Он не осведомлен о том, зачем тебе нужно быть в Программе, и не будет задавать вопросы. Сколько тебе нужно времени на разведку?
– Сорок восемь часов, – отвечает он, не отрываясь от папки.
– Отлично. Через сорок восемь часов Уитман поможет тебе выйти, чтобы поговорить. Тогда тебе нужно будет принять решение: остаешься или возвращаешься с ним.
– Сколько у меня времени на все?
– С первого проникновения до окончательного ухода? Думаю, недели три. После мы заберем тебя навсегда. Трех недель тебе хватит?
Он поводит плечами, давая понять, что вынужден принять условия.
– Все это время мы будем стараться, чтобы ты не привлек внимания. Как только кто-то начнет задавать вопросы или проявлять интерес, мы тут же тебя вытащим. Существует угроза, что…
– Я знаю.
– Ты получишь от Уитмана номер, по которому сможешь связаться с ним в любое время дня и ночи. Если возникнут проблемы, звонишь ему и говоришь, что хочешь встретиться, он сразу тебя вытащит.
– Проблем не будет.
Подаю ему вторую папку.
– Программа. Управляется частной структурой безопасности под руководством Джона Кийана. – Я чуть наклоняюсь вперед, не вставая с места, надеясь, что он поднимет глаза и посмотрит на меня. – Он может поинтересоваться, кто ты.
Йоханссон не поднимает глаз.
– Я – Райан Джексон, – говорит он таким тоном, будто это конец.
Да, конечно. Его может узнать только Чарли Росс, а Чарли Росс мертв.
Я внимательно слежу за тем, как он читает.
Кажется, мой взгляд ему не мешает, хотя он, безусловно, его чувствует. Он – снайпер, обладает присущей снайперам способностью концентрироваться, а сейчас его волнует только человек, которым он должен стать, и место, куда ему предстоит отправиться. Через некоторое время он откидывается на спинку кресла и опускает веки, начиная анализировать информацию и пропускать ее через себя. Иногда его руки шевелятся, и шрамы становятся отчетливо видны при ярком свете.
Похожее пустое помещение, тот же яркий поток света. Саймон Йоханссон, но уже два года спустя. Ужасная смерть Терри Канлиффа оставила в его памяти грубый рубец. Джон Кийан и Чарли Росс за решеткой, без надежды выйти на свободу.
У Йоханссона новое имя. Он работает на Филдинга, и ему требуется информация. Мы привезли его на встречу со всеми необходимыми мерами предосторожности: темные пластины на номерах машины и мешок на голове. На этот раз мы его не сняли.
Он подошел к своему стулу и произнес:
– Помните меня?
Йоханссон замер на несколько мгновений, затем продолжил:
– В