дверь сотрудник удивился, увидев выражение её лица, но промолчал.
Паула поймала себя на том, что улыбается – ведь напряжение спало, сделала лицо посерьёзнее и принялась раздавать указания. Она всегда делала это скрупулёзно и ожидала, что её внимательно выслушают, прежде чем приступить к делу, хотя многие инструкции были очевидны и сотни раз озвучены прежде. В начале карьеры это помогало ей почувствовать себя лидером, но и позднее привычка никуда не делась.
Видавшие виды сослуживцы знали, как работает Паула, и уважали её. Раздача указаний не говорила о недоверии – скорее была своего рода ритуалом.
На этот раз люди молча стояли вокруг Паулы, а ей как раз хотелось бы послушать, что они думают. Правда, только рутинной работы им уже хватит до позднего вечера.
Одного из криминалистов Паула позвала с собой к берегу, но прежде сходила в машину переодеться и вытереться влажными салфетками, которые нашлись под задним стеклом. Взглянула на себя в зеркало заднего вида и поняла, что тушью пользоваться не стоило.
Лехмусоя и компания топтались на лужайке у дома, но Паула показала сотруднику, что идти лучше по самому краю. Не успели они отойти, как Паулу окликнули.
У дверей контейнера стояла женщина-эксперт, которая держала что-то в руке.
– Нашлось под телом, – сказала она, когда Паула вернулась.
Это был кулон, в котором Паула тут же признала изделие от «Калевалы»[10]. На цепочке висело бронзовое украшение с гравировкой, которая уже начала зеленеть от солёной воды. Цепочка порвана, замочек закрыт.
Узор оказался тоже знакомым: лента образовывала квадрат с небольшими петлями по углам.
– У меня такой же, – добавила женщина. – Это крест Святого Ханнеса.
– Он что-нибудь означает? – спросила Паула.
– Это древний символ. Если не ошибаюсь, должен оберегать от зла.
Паула взглянула на открытую дверь контейнера.
Если кулон принадлежал покойной, то она столкнулась с таким злом, от которого ничто не могло уберечь.
7
Закатав штанины и рукава комбинезона, Ренко стоял с Юханой Лехмусоя на конце длинного пирса спиной к берегу. Лехмусоя показывал направо, на море – туда, где горизонт растворялся в солнечном свете.
Набережная была забетонирована, между ней и лужайкой лежала полоса природных камней.
Лаури Аро в компании трёх женщин сидел в беседке. Вход в неё обвивал хмель, к Юханнусу он успел дотянуться до самой крыши. Дверь была открыта, и в тот момент, когда Паула спускалась к берегу, она услышала, как все четверо сидевших в беседке рассмеялись.
Марево стояло даже над берегом, но гладь моря источала прохладу раннего лета. Криминалист, которого Паула позвала с собой, направился к точке на берегу, откуда было ближе всего до ворот, – в поисках следов того, как и откуда воду закачали в контейнер.
Паула осматривала спускающуюся к морю лужайку, которая, как и сказал управляющий, была только что подстрижена.