кожей Пятницы. Как «вечный огонь», бившийся в огромной воронке справа, рядом со стелой.
Пороша снова и снова взметалась между юнцами, угрюмо уставившимися друг на друга. Но Пятница, находясь напротив, почти вплотную к своим врагам, был не в силах их разглядеть. Его организм предпочел незрячесть взамен окружавшей жути. Подобно страусу, уткнувшемуся головой в песок.
Бог ещё не разделил свет и тьму; всё выглядело смешанным, грязным, пугающим и серым. Недоставало только крови.
Но начну я не отсюда…
2
Возьмусь с фотографического изображения. На выцветающем и позабытом теперь снимке малыш Пятница, укутанный в теплые пеленки, регистрируется в советском загсе, как новорожденный. Обняв, его удерживает красивая высокая женщина. Мама нашего героя. Сбоку, в анфас к нам, в летнем свитере под горло – пышноволосый и кудрявый, и довольно симпатичный молодой мужчина. Отец героя. Сзади – бабушка нашего протагониста – полная нарядная пожилая женщина. А за этой троицей небольшой полукруг гостей, теперь уже и не узнаешь кто они. А напротив – широкий административный, жирным слоем, лакированный стол. На котором не лежит и не стоит ничего. За ним, чуть привстав, улыбающиеся невзрачная женщина средних лет, протягивает серую прямоугольную «корочку».
Это и есть факт того, что Пятница действительно приходил в мир сей. Что последующее повествование не является причудой автора, плодом его странного каприза. Нет, этот младенец, имя которого и не вспомнить, жил. Это настоящая правда.
Герой существовал и на других фото. Например, он стоял за штурвалом малюсенького кораблика в яслях. Ох, конечно, не у младенца Иисуса в потерянной пещерке среди удивленного домашнего скота. Нет, Пятницу поместили в дошкольное советское учреждение, впрочем, как и всех подобных ему.
Вопрос не в том наличествовало ли главное лицо нашего искреннего рассказа среди посетивших эту юдоль. А в том, было ли ему хорошо? Смотря с чем сравнивать, конечно…
В дошкольном воспитательном заведении помещение с дырками в полу зачем-то устроили общим. Для всех: и девочки и мальчики вместе. В чем состояла образовательная изюминка такой задумки, сложно разгадать. Возможно более зрелые умы подозревают в юной голове отсутствие наблюдательности и разума. Чванливый взрослый уверен, что дитяти не успели разглядеть в себе разницу. А тем более осознать её. Спешу обрадовать – это не совсем так. Мы, детки, понимали всё!
Игорек – худенький, опрятненький, сладкоголосый провокатор и врун звал пугливого Пятницу.
– …Иди… иди… не боись… – подбадривающе звучал голосок призывающего. – Ща увидишь…
Пятница, стоявший задумчиво посреди большой и светлой залы, с недоумением робко пошел за Игорьком. Присоединился также и дружок Игорька Томик. Оба похожие, как двойняшки. Оба обладатели пряных интонаций и умастительных речей.
Игорёк и Томик двигались осторожно, почти на цыпочках. За ними Пятница, всё более и более погружавшийся в мистический страх. Вокруг никто не обращал на заговорщиков