меня.
Они находились в тюремной камере. В шаге от себя Ральф видел решетчатую дверь. Прутья выкрасили в белый цвет, но не слишком аккуратно, в некоторых местах краска застыла потеками. Ральф шагнул вперед и схватился за прутья. Сквозь решетку он видел письменный стол, стоящий посреди квадрата пола, словно единственная сценическая декорация в минималистской пьесе. На столе лежали какие-то бумаги, двустволка, россыпь патронов. Старомодное деревянное кресло на роликах вдвинуто между тумбами. На сиденье выцветшая синяя подушка. Ральф поднял голову. Под потолком лампа, забранная сеткой. Внутри мертвая мошкара.
Камеры располагались по трем стенам этого помещения. Одна большая, посередине, вероятно, предназначенная для пьяниц, пустовала. Ральф и Элли Карвер сидели в камере поменьше. Вторая такая же небольшая камера справа от них также пустовала. Две камеры тех же размеров были расположены у стены напротив. В одной находился Дэвид, одиннадцатилетний сын Карверов, и мужчина с седыми волосами. Только эти волосы Ральф и видел, потому что мужчина сидел на койке, низко опустив голову. Когда внизу вновь закричала женщина, седовласый даже не шевельнулся, а Дэвид повернул голову к четвертой стене с открытой дверью, ведущей на лестницу, уходящую вниз.
(Кирстен, падающая Кирстен, звук ломающейся шеи)
Элли встала рядом с мужем, обняла его за талию. Ральф рискнул отцепить одну руку от прутьев, нашел руку жены и сжал ее.
Теперь с лестницы доносились шаги и звуки борьбы. К ним тащили женщину, но она рвалась назад.
– Мы должны ему помочь! – кричала она. – Мы должны помочь Питеру! Мы…
Крик оборвался, как только ее с силой втолкнули в комнату. Женщина в вылинявших джинсах и синей футболке влетела в нее с такой скоростью, что, ударившись бедром об стол, сдвинула его с места. И тут вдруг яростно заорал Дэвид. Ральф и не подозревал, что его сын может так кричать.
– Ружье, леди! – вопил Дэвид. – Возьмите ружье, застрелите, застрелите его, леди, застрелите!
Седой мужчина наконец-то вскинул голову. Лицо его было старым, темным от загара, под глазами тяжелые мешки.
– Возьмите ружье! – прохрипел мужчина. – Ради Бога, возьмите!
Женщина в джинсах и футболке посмотрела на мальчика, потом обернулась к двери, за которой слышались тяжелые шаги.
– Возьмите! – ворвался в уши Ральфа крик стоявшей рядом Элли. – Он убил нашу дочь, он убьет нас всех, возьмите!
Женщина в джинсах и футболке схватила ружье.
2
А как хорошо все шло до Невады.
Четыре счастливых странника стартовали в Огайо, держа курс на озеро Тахо. Там Элли Карвер и дети намеревались десять дней плавать, ездить по округе, осматривая достопримечательности и давая таким образом возможность Ральфу вдоволь поиграть в казино. В Неваду они выезжали в четвертый раз и второй раз – на озеро Тахо. Ральф всегда придерживался железного правила: прекращать игру, если проигрыш составит тысячу долларов или выигрыш – десять тысяч. В трех предыдущих поездках