лапища копа сжала мешок с «травкой», словно помидор. Вторую он сунул в карман и достал швейцарский армейский нож.
– Патрульный, – промямлил Питер. – Патрульный, я понятия не имею, каким…
– Ш-ш-ш, – остановил его коп и надрезал мешок.
Питер почувствовал, как Мэри дергает его за рукав. Он нашел и сжал ее руку. Перед его мысленным взором возникло миловидное лицо Дейдры. Светлые вьющиеся локоны, падающие на плечи. И глаза, всегда чуть затуманенные, отстраненные.
Маленькая глупая сучка, подумал Питер. Благодари Бога, что тебя здесь нет, иначе я бы тебе сейчас врезал.
– Патрульный… – подала голос Мэри.
Коп поднял руку, призывая ее помолчать, затем поднес мешок к лицу, уткнулся носом в разрез и принюхался. Глаза его на мгновение закрылись. Потом коп открыл глаза и опустил мешок.
– Дайте мне ключи от автомобиля, сэр.
– Патрульный, я могу все объяснить…
– Дайте мне ключи.
– Вы только выслу…
– Вы оглохли? Дайте мне ключи.
Коп лишь слегка повысил голос, но и этого хватило, чтобы Мэри заплакала. Питеру не оставалось ничего другого, как положить ключи от автомобиля Дейдры на ладонь копа и обнять дрожащие плечи жены.
– Боюсь, вам придется проехаться со мной, – продолжил коп. Он перевел взгляд с Питера на Мэри, потом вновь на Питера. Вот тут до Питера и дошло, что же именно тревожило его в этих серых глазах. С одной стороны, они яркие, как первый утренний луч, а с другой – мертвые.
– Пожалуйста, – всхлипнула Мэри. – Это ошибка. Его сестра…
– Садитесь в машину. – Коп указал на белый «каприс». Синие огни все еще мигали на его крыше. – Сюда, пожалуйста, мистер и миссис Джексон.
4
На заднее сиденье они втиснулись с трудом (другого и быть не могло, подумал Питер, этот здоровяк как можно дальше отодвинул переднее). На полу, за водительским креслом, лежали пачки бумаги (на спинке сиденья красовалась вмятина, оставленная могучей спиной водителя). Пару пачек, не уместившихся внизу, положили у заднего стекла. Питер поднял верхний листок с засохшим кофейным кольцом: кто-то поставил чашку, и кофе пролился. Листовка, выпущенная какой-то общественной организацией, вероятно, к одному из своих сборищ. На листовке был изображен ребенок, сидящий на пороге. Изумленный, ничего не понимающий (пожалуй, в тот момент те же чувства испытывал и сам Питер). Кофейное кольцо окружало голову ребенка, словно нимб.
Заднее и переднее сиденья разделяла металлическая сетка. Ручки, открывающие окна и дверцы, отсутствовали. Питеру уже начало казаться, что он – герой фильма (на память сразу пришел «Полуночный экспресс»), и эти детали только усугубили возникшее чувство. Питер пришел к выводу, что он наговорил уже слишком много, поэтому теперь ему, да и Мэри, лучше помолчать, во всяком случае, до тех пор, пока они не окажутся в том месте, куда решил отвезти их патрульный. Питера так и подмывало сообщить копу, что тот допустил чудовищную ошибку: он – старший преподаватель английского