первый прошел дальше, и когда Вовка последовал за ним, то обнаружил, что находится в маленькой кухне, в которой стоит спиной к ним худенькая женщина что-то размешивающая в кастрюльке, стоявшей на гудящей керосинке.
На шум она повернулась к ним, и Вовка увидел ее лицо еще молодой женщины чуть старше тридцати лет, когда-то очень красивой, но видимо бремя забот и тяжелый труд раньше времени состарили ее.
Мама вначале поглядела на них с улыбкой, но затем ее лицо стало задумчивым, потемнело, а потом она произнесла:
– Ну, быстро колитесь, что стряслось, и не врите мне, я вас вмиг на чистую воду выведу?
Федор Иванович, стоял молча, искоса поглядывая на Мишку. Наконец, тот решился и, как ухнув в воду, сказал:
– Мама ты только не волнуйся, в грозу Вовку молния стукнула.
Женщина побледнела, оперлась о стол, испачканными в муке руками.
– Вовик, это правда? – рыдающим голосом обратилась она к старшему сыну.
– Да, – коротко, ответил Челенков.
– Давай скорей раздевайся, я посмотрю, что там у тебя, может, надо врача вызвать, – засуетилась она.
– Да ладно, мама, не надо, у меня все хорошо, вот только я плоховато все помню, – начал отнекиваться тот.
Мать подошла к нему и, не слушая возражений, содрала гимнастерку. За спиной Федор Иванович услышал ее вскрик и восхищенное:
– О-го-го! – своего брата.
– Что там у меня? – ринулся он в угол, где висел умывальник, и над ним на полочке стояло небольшое зеркало. Но как не старался, увидеть свою спину не мог.
– Вовка, – успокаивающе сказал младший брат, – потом посмотришь, там у тебя такое дерево во всю спину выросло, как на картинках рисуют.
– Вова, немедленно раздеваться и в кровать, – скомандовала мама, – Мишка, сбегай до телефона на проходной, вызовешь неотложную помощь, скажешь, мальчика ударило молнией. Все понял?
Мишка скорчил гримасу, потому что до заводской проходной путь был неблизкий, но, тем не менее, послушно без звука, выбежал из дома.
Вовка, как теперь следует называть заслуженного тренера России, чемпиона Олимпийских игр, неоднократного чемпиона Советского Союза в составе ЦСКА, центрального нападающего Федора Ивановича Челенкова, лежал на сколоченной из досок двухъярусной кровати в большой комнате, укрытый одеялом, и шарил глазами вокруг. На другой стороне комнаты висела ситцевая занавеска, закрывавшая нишу, в которой стояла родительская кровать. Стены комнаты были оклеены выцветшими от старости обоями, кое-где висевшие кусками, и там было видно множество черных точек, которые оставляли за собой клопы, удаляющиеся под утро, напившись досыта человеческой крови. Рядом с окном стоял большой раскидистый фикус в кадке, а над ним, со стены торчал большой черный репродуктор, из которого доносилась тихая музыка.
Посреди комнаты стоял большой стол, также сбитый из досок, без скатерти, а над ним горела тускло-желтым светом лампочка под большим оранжевым абажуром.
Над кроватью у Вовки висел коврик с оленями в альпийских горах. Глядя на него, он вспомнил точно такой