Иди, милая! – он выпустил белку на дерево. – В действительности орехи мягкие, как сахарная вата! Можешь сам поесть!
– Попробую на досуге, – Михаил опустил лицо, стоически и почти обреченно качнув головой.
– Ладно, мне пора, пока-пока! – Габри налетел на Мишу, расцеловывая его в обе щеки. – Пока, Михаил! Пока, Агнесс! Я еще вернусь! – он и растворился, оставив за собой переливы разлившегося в луже масла.
– Знаешь, я не удивлюсь, если, когда вылечу под звуки труб Апокалипсиса на середину неба, вдруг окажется, что это очередная шутка Габри, – сказал Михаил, глядя вдаль.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбнулась Агнесс. Она поднялась из-за стола и подошла к архангелу. – Я закончила составление программ.
– Спасибо тебе, птенчик, – поблагодарил Михаил, беря ее руку. – Прости, что сбросил на тебя всю работу.
– Ничего, ты же был занят, – отозвалась Агнесс. – Ты выглядишь таким уставшим.
– Да, есть немного…
– Это из-за Сергея?
– Нет, он тут ни при чем. Он у нас умница, работает парень. Пойдем присядем, – предложил Михаил. Он довел Агнесс до скамеечки, и они устроились рядом.
– Тогда что такое? – спросила Агнесс. Она сидела совсем близко, вплотную, касаясь коленом его колена. Ее рука ласково обняла шею архангела, скользнув в его волосы.
– Эта ситуация вся… Опять все на ножах. И резь в сердце.
– Ты из-за Сэма переживаешь?.. – молвила Агнесс, вглядываясь в глубину ставших почти черными глаз.
– Да. Сегодняшняя встреча с ним не идет из головы. Знаешь, уже столько тысяч лет отмотало, а сегодня утром все краски опять ожили. Вспомнилось, как мы были лучшими друзьями, как детьми сидели на облаке и делились самым сокровенным. Мечтали вместе, вместе росли, вместе влюблялись… Впрочем, что я тебе объясняю?.. Ты сама потеряла в его лице не меньше, чем я. И в лице Дианы тоже.
Глаза Агнесс грустно заблестели. Михаил взял ее запястье, гладя изящные пальцы.
– Интересно, как она сейчас? – проговорила Агнесс, следя за струями воды. – Она все еще говорит с тобой иногда?..
– Случается, – отозвался Михаил.
– И что?..
– Что от тебя скрывать? Плохо. Хотя, надо сказать, что она и обращается-то ко мне исключительно, когда ей плохо. Думает, наверное, что я не слышу ее оттуда, из ада, иначе не стала бы выкладывать все, что на сердце и сыпать проклятиями на меня, и на него…
На кого: на него, уточнять было не надо. Агнесс напрягла лицо. Стены преисподней не были помехой Михаилу, чтобы услышать голос ее сестры. А скольким еще молитвам и стенаниям внимает он каждую минуту, сколько прикосновений чувствует от людей, которые притрагиваются к его образу. И ни одно не остается без ответа. Агнесс не могла даже представить, как это.
– Он ее обижает? – вымолвила она.
– Обижает, – произнес Михаил. – И очень сильно.
– Надеюсь, он не сделает ей ничего…
– Я тоже на это надеюсь. Хочу верить, что его еще что-то сдерживает. Самое ужасное, что если он р�