Светлогорский, 2023
© Полина Живаго, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0059-6001-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
МОЛОДИЛЬНЫЕ ЯБЛОЧКИ
Главное отличие сна от яви в том, что можно проснуться и все начать сначала…
Пролог
Кто ж не слышал еще в детстве сказку про молодильные яблочки. Есть такая сказка, и слышали ее все, но помнят-то ее единицы, да и те, кто помнит, пересказывают ее на свой лад. У кого-то главный герой сказки – Кащей Бессмертный – получив в подарок несколько яблок, объелся ими и стал моложе на пятьсот лет. Внешне, конечно, он не очень изменился – разница-то в годах не так и велика: две тысячи лет или полторы тысячи! Кто-то наделяет молодильные яблочки волшебными свойствами, например, воскрешением умерших; а кто-то – притягательной силой власти и богатства. Но все эти рассказы водят слушателя и читателя лишь вокруг да около главного свойства молодильных яблок, как бы специально умалчивая о нем. А между тем, потому они и называются молодильными, что поворачивают время вспять, возвращая обладателя яблочек в прошлое – в молодость. И оказавшись там, счастливчик вправе выбрать, какой дорожкой ему идти: той что уже прошел, или совсем иной? Может более экстравагантной и эксцентричной? А может быть, более камерной или совсем уединенной? Вероятно любой сыщик захотел бы остаться сыщиком, ведь тогда бы он получил огромное преимущество перед преступниками, и мог бы не только раскрывать все без исключения преступления, но и предотвращать большинство из них. Хотя как знать, ведь и преступник может съесть молодильное яблочко, вернуться назад, да исправить оплошность, допущенную при совершении злодеяния. И тогда всё знание прошлых преступлений нашего новоявленного Холмса окажется почти бесполезным! Данная история не является детективом, это скорее фантастический рассказ, если предположить возможность реального возвращения в свое прошлое. Хотя это не совсем точно определено: «возвращение в свое прошлое», но чтобы узнать подробности сюжета, вам придется прочитать ниженаписанное. Главное помните, что история фантастическая в материальном смысле, но в духовном – реалистическая, и в той или иной степени затрагивает каждого из нас.
1
Как джокер, улыбнувшийся на карте…
В затянувшейся суматохе нескончаемого безвременья люди, уже оказавшиеся в зале ожидания пункта отправки, люди всех возрастов – от стариков до грудных младенцев, на удивление для такого скопления народа – вели себя тихо и кротко. А народу была тьма – разного. Но объединяло большинство, если не сказать, что всех, томящее ожидание. Томились ожиданием будущего, которое почти для каждого было загадочно-неизвестным, для многих роковым, но для всех без исключения – неизбежным. Прошлое осталось в прошлом и казалось, что оно уже никак не повлияет на то, что ожидает в будущем, хотя именно от прошлого-то все и зависело, из прошлого все вытекало и произрастало. Так бурное весеннее половодье с разливами рек – следствие богатой обильными снегопадами и метелями зимы; а крайне засушливое лето часто бывает следствием этого бурного половодья. Все взаимосвязано, все имеет свою причину. Потому и в пункте отправления ощущалось томление духа. И это неосязаемое почти неуловимое томление, как еле слышное раскатистое гулкое эхо в плотном предрассветном тумане, как камертон в оркестре, настраивало всех на определенную ноту и задавало определенный ритм: крайне высокий, завораживающий, мистический. Кто-то был полностью погружен в себя, кто-то всматривался в лица окружавших, словно пытаясь найти знакомых, но боясь ошибиться, молчал и удивлялся: почему же его самого никто не узнает; а иные скучали с такой показушной откровенностью, что этим и выказывали свой страх и чаемую покорность. Ту покорность, которая бы спасла их, будь они ранее терпимее к грехам чужим и непримиримее – к своим…
Фома стоял ближе других к дверному проему, который, правда, только ощущался и был невидим. Огромный стеклянный купол покрывал пункт отправки, и если бы не слабое освещение, то Фома мог бы оценить гигантские размеры помещения, хотя бы по тому значительному количеству народа, заполнившего всё зримое пространство. Фома стоял недвижим уже несколько минут и даже не пытался задать себе вопрос: как попал сюда? – видно, предчувствуя, что не найдет ответа. Но вязкий нарастающий гул невидимой толпы, так же как и завораживал, почти опьяняя, так и напротив, будил воображение; и, несмотря на то, что ему было уже под шестьдесят, он вдруг вспомнил, как в детстве солнечным днём, разыскивая улетевшую голубицу, бродил по дубовой роще и забрел на заброшенную пасеку. Воспоминания – как джокер, улыбнувшийся на карте – нахлынули такой мощной волной, что Фома внезапно полностью погрузился в них, не удивляясь ирреальному ощущению невыдуманных событий, происшедших с ним около полувека назад.
2
Как из мороза – прямо в теплоту…
Хозяин пасеки – столетний старик – жил отдельно от всех, в глухом лесу около небольшого лесного озера – ламбушки. Хозяин