у этих сказаний видать растут из этого места. Может быть, может быть, может, если это не шутки моей психики.
И тут меня осенило ещё раз! Я не могу общаться с тем миром, они меня не видят, но я-то вижу, а значит и объектив моей камеры тоже! Вот и проверю и себя и камеру. И если получится, то и пусть это будет всего несколько кадров, столько, сколько позволит радиус линзы, но зато какие это будут кадры! И главное, что они будут – настоящие!
Фотоаппарат стрекотал как пулемёт, делая по несколько дублей одного и того же кадра, переходил на видео, снова возвращался в фото. Он расстреливал карту памяти до тех пор, пока у меня не появилось чувство необъяснимой тревоги. Чувство захватило и быстро переросло в панику. Никогда ранее я не замечал за собой и признаков клаустрофобии, а тут, меня как захлестнуло. Меня так замутило, что голова закружилась, а древний пейзаж покачнулся, изогнулся и поплыл кривым зеркалом. И тогда, не дожидаясь продолжения иллюзиона, я, зажмурив глаза ринулся назад. Обратный выход, как ни странно, оказался совершенно беспрепятственным, а когда свежий воздух современности ворвался в лёгкие, то с ним стали возвращаться и трезвое мышление, и обычное для меня спокойствие.
Но видимо, или вид у меня был настолько отрешённый, или ещё что-то не так, а только, я, как сквозь какую-то пелену, услышал обращённый ко мне оклик:
– Мистер, с вами всё в порядке?
Обратившийся ко мне худой мужчина, был скорее всего из местных жителей. Кроме характерных внешних национальных признаков, за это говорили его речь, простая одежда, и густая, седая щетина на впалых щеках, что было нормой для островитян.
– С вами всё в порядке? Я могу вам чем-нибудь помочь? – продолжал спрашивать он. И видя моё рассеянное состояние, он ещё раз, медленно повторил свой вопрос.
– Я могу вам, чем-нибудь помочь?
– Да, спасибо, я, у меня… да, всё хорошо.
– Вы уверены? Может вас проводить? – не успокаивался он.
Съёмок для меня на сегодняшний день было уже более, чем достаточно, а перспектива возвращаться одному, мне показалась не очень, то привлекательной, и я, не без удовольствия, согласился на его эскорт.
Мой сопровождающий, как выяснилось в пути, носил настоящее греческое имя Петрос. Как и все его предки, он жил на острове с самого рождения. На вопрос, чем он занимается, в ответ ничего вразумительного не прозвучало. По его словам, всем понемногу, как, впрочем, и многие другие местные жители. К примеру, вот сейчас, он надеялся заработать, выступая в роли экскурсовода и нужно сказать, что не очень хорошего. Не желая слушать его неуклюжие комментарии, я перехватил инициативу, и направил разговор в интересную для меня тему местного амфитеатра.
– Скажите, Петрос, а что не бывает у вас каких-нибудь особенных случаев, ну тех, когда никто происходящее объяснить не может, или что-то странное? –