мама отвечает на звонок. Чтобы она меня не заметила, я прижалась в коридоре спиной к стене.
Она не грустила. Не злилась. Не плакала. Просто взяла винтажный проводной телефон, зажгла сигарету и присела на обеденный стол, тряхнув волосами.
– Выходит, он все-таки сыграл в ящик? – Мама закашлялась. – Грустно лишь, что мне придется сказать Рори. Она не заслужила таких страданий.
Не знаю, с кем она разговаривала, но меня затошнило. Глен был моим отцом и частью меня – вероятно, той, которая не бесила мою мать.
Потерпи Глен еще немножко, мы бы познакомились лично. А теперь я стою у его могилы и узнаю от священника об отцовском наследии из внебрачных отпрысков.
Молодец, пап.
– Отец?.. – Я пялюсь на гигантский крест на груди священника.
– Доэрти, – отвечает он.
– Отец Доэрти, он упоминал что-нибудь обо мне?
В ту короткую паузу между моим вопросом и его ответом я почувствовала непосильное бремя на своих плечах.
– Да. Разумеется. Глен постоянно говорил о тебе. Ты была его отрадой. Он хвастался твоей фотографией. Если доводилось выходить из дома, он совал людям в лицо твои снимки и говорил: «Вот, гляньте, это моя дочка».
Если доводилось выходить из дома.
В какой страшной ситуации он находился. А мама ни разу не пыталась ему помочь. Почему?
– Почему же так и не захотел повидаться?
Не знаю, зачем я решила загрузить этими вопросами незнакомого человека. Может, он совсем не знал папу. Вряд ли Глен имел привычку регулярно посещать церковь… Во всяком случае, сомневаюсь.
– Он отправлял тебе каждый месяц деньги и любил на расстоянии, понимая, что тебе будет лучше его не знать, – увиливает от горького вопроса отец Доэрти. – Есть слабые люди, но это не значит, что они плохие. Глен боролся с депрессией и алкоголизмом. Он был не в состоянии растить ребенка.
Может, папа спасал меня от себя. Самое главное, что он говорил обо мне, правда? Что оберегал таким странным, но свойственным ему способом? Да, с таким ответом я могу примириться. Но избавиться от мучительного чувства, что к нашей несостоявшейся встрече приложила руку мама, не получалось.
В груди разливается тепло.
– Могу я познакомиться с сестрой? Вы знаете, где она живет?
Сейчас я буквально хватаюсь за соломинку. Слышу отчаяние в собственном голосе, и оно мне дико не нравится. Возьми себя в руки. Перед смертью он даже письма тебе не оставил.
– Ох, бедняжка еще скорбит. Боюсь, она не захочет ни с кем общаться. Однако… – Священник задумчиво потирает подбородок. – Я знаю, кто тебе поможет. Пойдем за мной.
Тенью бреду за отцом Доэрти в церковь до тусклого рабочего кабинета, где мужчина садится за массивный дубовый стол и пишет на обрывке бумаги адрес, попутно рассказывая:
– Мой внук поет на Друри-стрит. Он прекрасно знал твоего папу. Глен научил его играть на гитаре. У Мэла полно историй о Глене. Разговори его за парой пинт. Но много не наливай, если не хочешь, чтобы эти истории приобрели