стола, возле которого сидел, и вынул сборник стихов.
Роберт Фрост. Короткий сборник стихов о природе.
Хотя Хемингуэй нынче утром поразил Итана, именно у Фроста он всегда находил утешение.
Он читал час. О починке стен, заснеженных лесах и неизбранных путях[6].
Небо потемнело.
На крыльце послышались шаги жены.
Итан встретил ее у дверей.
– Как прошел день? – спросил он.
Глаза Терезы как будто шептали: «Я сидела за столом восемь часов на бессмысленной работе и не разговаривала ни с одной живой душой», – но она выдавила улыбку и сказала:
– Отлично. А как прошел твой?
«Я встретился с человеком, ответственным за тюрьму, которую мы называем домом, и забрал секретное досье на одного из наших соседей».
– Тоже отлично.
Она провела рукой по его груди.
– Я рада, что ты еще не переоделся. Люблю, когда ты в форме.
Итан обнял жену.
Вдохнул ее запах.
Пальцы его скользили по ее длинным светлым волосам.
– Я тут подумала… – сказала она.
– Да?
– Бен не вернется домой от Мэтью еще час.
– Правда?
Она взяла Итана за руку и потянула к лестнице.
– Ты уверена? – спросил тот.
Со времени своего воссоединения они были вместе дважды за две недели, и оба раза в любимом кресле Итана в кабинете: Тереза сидела у него на коленях, его руки на ее бедрах – неуклюжая поза.
– Я хочу тебя, – сказала она.
– Пойдем в кабинет.
– Нет, – сказала Тереза. – В нашу кровать.
Итан последовал за ней вверх по лестнице, потом – по коридору второго этажа; твердая древесина постанывала под их шагами.
Целуясь и обшаривая друг друга руками, они ввалились в спальню. Итан пытался погрузиться в этот момент, но не мог выкинуть из головы камеры.
Камеру за кондиционером на стене рядом с дверью спальни.
Камеру на потолочном светильнике, которая глядела прямо на их кровать.
Он поколебался, раздираемый противоречивыми эмоциями, и Тереза это почувствовала.
– Что случилось, детка? – спросила она.
– Ничего.
Они стояли возле кровати.
Сквозь окно струился свет огней Сосен – уличных фонарей, фонарей на крыльце, светящихся окон домов.
Запел сверчок, чирикающий звук лился в открытое окно.
Звук – квинтэссенция мирной ночи.
Только все это было не взаправду. Сверчков больше не существовало. Чириканье доносилось из крошечного динамика, спрятанного в кустах. Итан гадал – знает ли об этом его жена. Гадал, о скольком она подозревает.
– Ты хочешь меня? – спросила Тереза не терпящим увиливаний тоном, на который Итан запал тогда, когда они впервые встретились.
– Конечно, хочу.
– Ну так сделай что-нибудь!
Итан