болезней, имеет внутреннюю причину в виде избытка питательных веществ, поэтому в начале болезни и при появлении воспалений «необходимо прекратить давать больному пищу». Пища, поступающая в организм, превращается в кровь, так что «сосуды наполнятся пищей и воспаление станет еще более сильным» (это уже апология атомизма). Пищу и ткани человеческого организма Эрасистрат понимает как совокупность перемешивающихся субстанций, которые свободно перемещаются внутри тела.
Гален справедливо указывает на то, что безупречные с точки зрения формальной логики рассуждения Эрасистрата являются логической ловушкой, ведь пациент, организм которого поражен серьезным воспалением, слабеет во время болезни, а голодание, предписанное в качестве лечебного средства врачом-методистом, еще больше истощает силы больного. Описывая многочисленные дискуссии с врачами-методистами, Гален показывает, сколь печальным для пациента становился итог подобных «лечебных голоданий».
Третий, после давящих повязок и лечебного голодания, терапевтический инструмент в системе Эрасистрата – «тонкая диета». Различение «тонкой диеты» и опорожняющего организм полного отказа от пищи – не изобретение критиков Эрасистрата, искажающих при пересказе суждения оппонента. Эрасистрат сам четко разделяет эти лечебные способы. Вновь обращу внимание на натурфилософскую основу подхода Эрасистрата: речь идет именно о количественном дозировании массы поступающих в организм атомов с тем, чтобы их выходило из организма больше, чем поступает. Диететика по Гиппократу и Галену состоит совсем в другом: следует аккуратно подбирать пищевые продукты в рамках двух доктринальных положений их учения – стабилизации равновесия трех тетрад, определяющих гомеостаз, и реализации принципа «лечи противоположное противоположным», когда осознание причин заболевания в конкретной части тела позволяет врачу использовать различные пищевые продукты как лекарственное средство. Яркий пример подобного предписания – слабящая либо закрепляющая диета при различных функциональных типах расстройства пищеварения.
Конечно, не следует представлять себе врачебную карьеру Эрасистрата как некую цепь ошибок и заблуждений. Не будем также преуменьшать значение его анатомических открытий: когда я говорю о фрагментарности его исследований, речь идет о взаимосвязи натурфилософских убеждений и научной практики знаменитого александрийца. Ведь даже сознательное отрицание значения анатомических вскрытий отнюдь не означало неудачной медицинской карьеры. Вспомним отцов-основателей школы врачей-эмпириков – Филина Косского и Серапиона Александрийского. Здесь самое время, подобно Диогену Лаэртскому, заметить: они вполне могли слушать лекции Эрасистрата. Это предположение вполне исторично: сложнее представить себе, что они никогда не слышали о нем. Их сознательный отказ от использования опыта анатомических вскрытий обусловлен простой причиной –