сокровищам жизни,
Похоронную детородную, серенаду заупокойную: оставьте в покое черное и невесомое.
Тишины тяжесть, мера без меры,
Которой была измерена первая мера,
Взвесьте первую меру, вес без тяжести
Несоизмерного:
Венец без памяти, лицо без романа
И цветы без романса, недвижность движения…
Звоните отходную по тишине в обожание мертвых:
Пробуждение без сна от сновиденья без праха.
Природное и инородное, чудеса без природы
И природа без чуда, звоните по чуду отходную
Талисман без примет века без сущего.
Присущие звоните тенора, меж двух бесконечностей сущее – ось, и ось подвижная:
Оси абсолюта, пройдите нитью течения песка, что течением дня растрескивает ночь времен.
Присущие, крупицы на течении песка, канатоходцами текущие по нити течения дней,
Присущие тысячью эхо, что держат на привязи и других, и соседа, ночи, узлы и отголоски, наследования и семя – расторгните все ваши связи.
Звоните отходную по присущим, по множеству единиц,
Страдайте на солнцах, малые бесконечно,
На простыне толп и в сите звезд.
Звоните отходную по тайнам, звоните на острове души,
Этот остров – гора, глаз и солнце,
Толпа сокровище, крупица и романс,
Забвение, начало, ви́дение, обладание
Выживание знания, встреча с чудом
Алмаз, греза, источник, вода, питие, жажда,
Созерцание и созерцаемое,
Любовь и голубка,
Обожание и обожаемое, но вещь обожаешь лишь раз.
Этот глаз – также и взгляд, зрение и незримая вещь, которая меняет форму в зависимости от способа ее видеть или от формы ви́дения. При одной форме ви́дения она становится одной вещью, при другой – какой-то другой и тем самым превращается из реального в ирреальное, из силы в слабость, из человеческого в нечеловеческое или из цветка в чертополох, из интеллектуальной темени в ясность безумия: в зависимости от того, как смещается способность внутренней точки зрения мысли, изменяется этот остров, объект предельной досягаемости нашего внимания.
Место без пространства, где растворяются противоположности, порог невозможного, вспышка гения, ты соединяешь в себе нацию без берегов и островного владыку, весь целиком народ магов.
И ты не смерть, и ты не жизнь.
И ты был бы всем (а не чуточкой каждого)
Если бы, прежде чем стать всем, не был ничем.
Приветствую тебя, ничто, венчающее мудрецов!
Знание без сознания и исконное подсознание,
Запах духовных стрекоз, мотыльков!
Пустошь ошеломительных и спокойных излишеств
Материя осевого мгновения вместо полярной звезды и хлеба пчел…
Гуд зноя под снегом света…
Седлайте жнейку, Пенелопа под руку с Мальдорором, и пожинайте кометы, вольеры и мандрагоры, сожните все клочья перьев и трюки слов, чтобы быть мне пером, клочком света в закромах муравьиных!
Фауст в необъятном и бесконечном!
Ах! что за услада быть автором собственного апокалипсиса!
Фауст