и внучки у него нет. Одевается дед по грузинским традициям: шапка из овчины, кинжал на поясе и черная чоха, похожая на черкеску, но с поднятым воротником и широкими рукавами до плеч.
Чичилаки тут тоже своеобразная. Ее делают своими руками из веток орешника и украшают ягодами и конфетами. Так что деревце получается небольшое и белое. Кстати, в конце праздничных дней его сжигают, а пепел развеивают по ветру. Но что-то я увлекся рассказом о новогодних кавказских застольях. Дело вообще не в них, а в человеке, с которым я познакомился в тот день.
На праздники к тете Манане съехались все ближайшие родственники: сыновья с женами и детьми, сестры, братья, дочери… Среди них были мой отец и Резо – двоюродный брат – тот самый, имя которого Лоя так и не смогла вспомнить в своей книге.
Приехал сын сестры моего отчима из Москвы на своей новенькой машине – «БМВ-3». Въехал на ней во двор почти беззвучно. Лишь под шинами едва уловимо поскрипывал снег. Я, когда увидел эту тачку, кажется, потерял дар речи. Во всяком случае остолбенел уж точно, широко раскрыл глаза и приоткрыл рот. Мне о такой машине можно было только мечтать.
В ее глянцевом синем корпусе отражались ветви деревьев, облака и лучи солнечного света. Глубокий, насыщенный цвет моря подчеркивали сияющие металлические диски, отполированные на совесть. Казалось, машина только что покинула автомойку, где две сногсшибательные цыпочки бережно натерли ее мягкими губками, смоченными воздушной пеной. Затем малышку щедро окатили прохладной водой из шланга, высушили и отзеркалили до блеска замшевыми салфетками.
Эта бэха вполне могла поравняться с любой спортивной тачкой. Модель обтекаемых форм, двухдверная. С характерными фарами, будто вырезанными с обложки глянцевого журнала. И крышей, которая непременно должна была складываться, превращая красотку в кабриолет.
Одна из дверей авто отворилась и по очереди на землю ступили две мужские ноги в кожаных черных ботинках на толстой прорезиненной подошве и такого же цвета брюках с отутюженными стрелками.
– Салами! (Привет!) – проорал бородатый мужик и, выйдя из машины, зазвенел ключами, которые постукивали о его золотые цепи и перстни на пальцах, пока тот вертел металлическую связку в руках. – Резо, – представился он. – Ра гквиат? (Как твое имя?)
Я не сразу нашелся, что ответить. Да и не совсем понял, что мне сказали. Кажется, вообще плохо расслышал его речь и забыл, как меня назвали при рождении.
Грузин засмеялся и приподнял меховой воротник на своей коричневой дубленке. От него веяло дорогими приторными духами, натуральной кожей и мускатным орехом.
– Кхартулад лапаракопт? (Ты говоришь по-грузински?)
Я замотал головой из стороны в сторону, втянул ее в плечи и развел руками.
– А-а-а. Ты нэ па́нять мэна? Ха-ха. Рускый?
– Ага, – я улыбнулся.
– Ты лубыть мой гого (девочка)? – он пожал мне руку.
– Че-го?
– Ха-ха. Ну… Мой тачка улот?!
– А-га, – протянул