Да и потом, так ли это для нас важно сейчас?
– Нет. – Вулф отставил чашку в сторону. – Надеюсь, в понедельник мы будем знать больше. Ты уезжаешь?
Я кивнул:
– Как вы знаете, меня ждали вчера вечером. – Я встал. – Коробку спрятать в сейф?
Вулф сказал, что сделает это сам. Я отдал ему ключ от коробки, сунул блокнот в выдвижной ящик стола, развернул и придвинул стул к столу, как делал всегда, и поднялся к себе в комнату, чтобы переодеться и собрать вещи. Потом позвонил Лили и сказал, что к обеду приеду.
Без четверти три я вышел из дому, добрался до гаража, вывел «херон» и поехал по Десятой авеню. На пересечении с Тридцать шестой улицей я свернул направо. Прямой путь к загородному дому Лили лежал через Сорок пятую улицу и далее по Вестсайдскому шоссе, но я не люблю, когда посторонние мысли занимают мой мозг, пока я нежусь у бассейна в имении Лили под щебетание птичек, аромат цветов и так далее. В субботу днем с парковкой на Восточной Сорок третьей улице проблем не было.
Войдя в здание «Газетт», я поднялся на лифте на двадцатый этаж. Я мог бы отправиться за сведениями в морг, но Лон Коэн наверняка знал о недавнем событии больше, чем сообщалось в «Газетт». Когда я вошел в его кабинет, через две двери от кабинета издателя, Лон разговаривал по одному из трех телефонов, так что я присел на стул возле дальнего угла стола и стал ждать окончания разговора.
Положив трубку, Лон развернулся ко мне и радостно поинтересовался:
– Как это тебе удалось сюда добраться? Я был уверен, что после того, как мы тебя обчистили в четверг, денег на такси у тебя уже не осталось.
Я ответил со свойственным мне остроумием, после чего, решив, что мы квиты, сказал, что, конечно, не стал бы беспокоить столь важную птицу по пустякам, но хотел бы знать подробности майского дела о наезде, когда погибла женщина по имени Элинор Деново. И не может ли он, Лон Коэн, звякнуть в архив и замолвить за меня словечко. Лон позвонил в архив и сделал то, чего я от него и ждал, – попросил, чтобы ему принесли нужную папку. Когда шесть минут спустя появился посыльный, Лон говорил по другому телефону, а я на всякий случай отодвинул стул на фут подальше от его стола. Посыльный вышел, оставив папку на столе, и я тут же взял ее.
В папке было всего четыре вырезки и три отпечатанные заметки. Для первой полосы материал сочли недостаточно броским, так что поместили его на третьей полосе «Газетт» в субботнем выпуске от двадцать седьмого мая. Мне сразу бросилось в глаза отсутствие фотографии Элинор Деново. Стало быть, даже «Газетт» не смогла разыскать ее. Я внимательнейшим образом просмотрел все материалы. Миссис Элинор Деново (ага, все-таки ее называли миссис!) в пятницу после полуночи оставила машину в своем гараже на Второй авеню, недалеко от пересечения с Восемьдесят третьей улицей, и сказала служителю, что машина понадобится ей на следующий день часов в двенадцать. Три минуты спустя, когда она переходила Восемьдесят третью улицу в середине квартала, направляясь, должно быть, к своему дому, расположенному