конечно, иначе тебе не жить, мы понимаем. И где его взять, я знаю без тебя. А эту гадину сдай. Он убил надзирателя сыскной полиции. За такое мы всех, кто откажется помочь, закопаем. Сообразил?
Шиф долго мялся, пробовал отговориться незнанием, но сыщики были непреклонны. Или сведения, или тебе конец. В сырой карцер на хлеб и воду. Пока дело дойдет до суда, чахотка обеспечена. Каторгу не присудят, только Литовский замок, но из него ты не выйдешь. Когда начнешь харкать кровью, раскаешься, что не стал сотрудничать, но будет уже поздно.
Ювелир капитулировал. Он рассказал, что встречался с бандитом в одном из «пчельников» – уголовных трактиров-притонов. Столица славилась такими заведениями, куда приличному человеку лучше не соваться. Чаще всего свидания происходили в «Туле».
Филиппов, специалист по злачным местам, тут же уточнил:
– Какая имеется в виду? Есть трактир «Тула» в Первой роте Измайловского полка. А есть чайная «Тула» на Фонтанке у Семеновского моста. И там, и там «пчельник».
– Мы встречались в чайной. Наверху, в чистой комнате.
– И?
– И мне показалось, что Граф Платов обитает поблизости.
– Почему возникла такая догадка?
Ювелир пояснил:
– Я приходил в назначенное время, а «иван» всегда опаздывал. Не сразу, но стало мне понятно, что он боится засады. Осторожный. Его люди наблюдали за мной. Убедившись, что все чисто, они давали Платову сигнал: все в порядке, можешь приходить. И он появлялся ровно через десять минут после меня.
– Десять минут, – обратился Алексей Николаевич к Владимиру Гавриловичу. – Можно примерно прикинуть район его обитания.
– Да, если только Граф Платов не сменил квартиру.
– Найдем нору – возьмем след, – наставлял один статский советник другого. Однако начальник ПСП оптимизма чиновника Департамента полиции не разделял.
– Тухлый след никуда не выведет, – махнул он рукой. – Ты вот что, Шиф. Давай не темни. Вижу, что-то недоговариваешь. Выкладывай.
– Еще только одно, – опять перешел на шепот ювелир. – Не сам «иван», а его товарищ, тряпичник…
– Сусальников?
– Да. Он никакой не Сусальников, кстати сказать…
– Без тебя знаем, – перебил Шифа Алексей Николаевич. – Его фамилия Пиньжаков, и он бандит в розыске. Не тяни, переходи к сути.
– Баба есть у него.
Сыщики сделали стойку «пиль!»:
– Ну-ну, продолжай.
Маклак наконец заговорил. Видимо, он решил откупиться от сыскных, сдав им мелких фигур. Лишь бы не спрашивали про самого Сорокоума.
– Баба прожженная, как зовут ее, я не знаю. Но когда мы в последний раз сидели втроем в «Туле», Сусальников проболтался. Она-де обработала хороший зорик. Это ведь означает дело, преступление, так?
– Верно, – подтвердил Лыков.
Ювелир продолжил:
– То был не просто зорик, а мокрый, с убийством. Лишь это тряпичник успел сказать. Граф Платов показал ему кулак, и тот замолчал.
Шиф выдохнул, поднял на полицейских затравленный взгляд и закончил:
– Теперь все. Честное слово,