Алина Лемер

Чего не знала Алиса


Скачать книгу

его неудержимо тянет к зеркалу в прихожей. Нет сил бороться.

      Он прикасается пальцами к стеклу и вздрагивает – на секунду ему показалось, что зеркальная поверхность теплая. Стас с недоверием смотрит на собственную руку. Прикасается к нижней части зеркала – холодное. Но он точно чувствовал тепло, когда дотронулся до отражения своей ладони.

      Он снова пытается рассмотреть те загадочные отблески, уже не пробуя дотронуться рукой до стекла. Ничего не выходит.

      – Чертовщина какая-то, – Стас сердито отворачивается. Что за ерунда? Ему нужно отдохнуть.

      Когда он выходит из прихожей, ему слышится приглушенный всхлип. Но он больше не верит самому себе.

* * *

      Спустя 1 час после моей смерти

      Когда я вижу, как Стас, качая головой, удаляется из прихожей, меня покидают последние силы. Ладонь, которую я отчаянно держала у ладони Стаса, бессильно падает с зеркальной поверхности. Я начинаю задыхаться, меня душат слезы. Что я наделала?

      Стефан не вмешивается, но делает малозаметное движение ладонью, и я ощущаю между пальцев скользящий шелк.

      В очередной раз вытираю слезы платком, а затем судорожно отбрасываю его в сторону.

      – Он почувствовал? – я оборачиваюсь к проводнику.

      – Определенно, – кивает он. – Но человек не может поверить даже своим собственным ощущениям, поверил бы он рассказу о Зазеркалье? Льюис был вынужден молчать всю жизнь, иначе его бы признали сумасшедшим. Впрочем, я слышал о критике его книг. Как по мне – совершенно необоснованно.

      Но мне неинтересно говорить о писателе.

      – А если бы Стас поверил? Вот прямо сейчас? Он бы понял, что это я?

      – Он понял. Но не поверил. А если бы поверил… – Стефан на секунду задумывается. – Такое случается редко.

      – Но случается ведь?

      – Да, но за этим не следует ничего хорошего. Люди по другую сторону зеркала просто сходят с ума. Это списывают на горечь от утраты.

      – Как мы увидели его мысли? – увидев тот день глазами Стаса, я чувствую невыносимую тяжесть где-то в районе сердца. Мне сложно дышать.

      – В зеркалах отражается многое, нужно только присмотреться.

      Если бы можно было умереть еще раз, сейчас я бы не преминула этим воспользоваться. Как больно было видеть его таким. Еще больнее осознавать, что я больше не смогу потрогать его ладонь, ощутить его согревающую нежность. Между нами всегда стоял барьер в виде Вадима, а сейчас им стало какое-то мистическое зеркало…

      – Выпустите меня отсюда, – жалобно пищу я.

      – Я не приводил тебя сюда, – в голосе Стефана слышится раздражение, в который раз. Кажется, от мурлыкания он сейчас перейдет к рычанию.

      – Но вы же можете помочь отсюда выйти…

      Стефан молча кивает.

      – Так помогите…

      Человек (хотя я и знаю точно, что он не человек) в черном снова взмахивает рукой, и я вижу уже знакомые цветные блики на другом зеркале. Они выглядят значительно бледнее, чем предыдущие.

      На мой немой вопрос Стефан начинает объяснять:

      – Чем старее событие, тем бледнее картинка. Можно сравнить это с фильмом. Совершенно понятно, что современный фильм будет обладать отличным качеством, яркими красками, качественным