встала.
– Давай уже, заканчивай, – поторопила она, отряхиваясь.
– Излучается. Во все стороны.
– Пойду в туалет схожу.
– Ты поосторожнее там.
– А что такое? – Ашаяти иронично скосилась на музыканта.
– Всякое бывает. Это дело опасное.
– Ну раз так, больше никогда в туалет ходить не буду!
– Однажды мой друг тоже ушел в туалет – и не вернулся.
– Рассказывай истории, у тебя нет друзей.
– Вот потому и нет.
– Скорее потому, что никто не переносит твоих идиотских шуток.
– Что поделать, тупенький я немножко, извини пожалуйста, – Сардан развел руками.
– Немножко? – фыркнула Ашаяти.
Они пошли по склону оврага – с утра оказалось, что он не такой и крутой, каким представлялся в темноте. У подножия холма раскинулся вчерашний лес, далекая опушка его растворилась в утренней дымке. Сверху видно было оплетавшую лес паутину травы и какой-то высоченный силуэт, похожий издали на замковую башню. Деревья вокруг загадочного строения покачивались, будто по ним лупили топором. Солнечные лучи скользили по верхушкам деревьев, заливали лес розоватым светом.
Вскоре внизу показалась река – широкая, но такая мелководная, что отовсюду торчали камни. Сардан и Ашаяти спустись по склону и вышли к сияющей воде. Берег усыпан был кустиками с красноватыми и желтыми цветами, которые покачивались на ветру и тихонько звенели.
Около полудня Сардан разглядел на противоположном берегу какие-то строения. Темными буграми выступали они из-под земли, тонули в мрачной листве. Сардан остановился, чтобы разглядеть дома получше. Заросшие травой и засыпанные листьями, они казались покинутыми много лет назад.
– Город уже, наверное, недалеко, – сказала ушедшая немного вперед Ашаяти.
Сардан кивнул, но всё же решил перейти реку – в том месте она походила на широко разлившийся ручеек. Он подумал, что кто-нибудь в лесном селении подскажет дорогу, но едва музыкант сделал пару шагов по воде, как остановился и попятился – из ближайшей к нему землянки вылезла черная рука, медленно вытянулась метра на три в высоту и упала на землю. Потом появилась вторая рука – такая же длинная, но при этом тонкая, как у обычного человека. Из дома неспешно выбралось вытянутое черное тело с дергающейся, как у птицы, головой. Лица на этой голове не было – ни глаз, ни носа, ничего.
Сардан поспешил прочь, следом за припустившей Ашаяти. Прошагав неуверенно метров пятьдесят, они побежали со всех ног и остановились только когда кончились силы.
– Мне теперь этот кошмар каждый день сниться будет, – пожаловался Сардан и, пытаясь отдышаться, склонился над землей.
– Бедненький какой, – сказала Ашаяти. – Мне сегодня всю ночь твоя физиономия снилась, и я не жалуюсь.
– И почему же ты не жалуешься, интересно узнать? Что моя физиономия такого хорошего тебе делала в том сне?
– Хотя бы молчала.
Музыкант развел руками и невольно оглянулся.
Тихий, убаюкивающий шелест сияющего под