свой листок у Балагуева! Ещё раз увижу, что списываешь, поставлю два заочно!
– Да я не… – мямлю, но под её тяжёлым взглядом не решаюсь продолжить.
Санек виновато возвращает мои примеры и отворачивается. Сбоку раздаются тихие смешки, но я наклоняю ниже голову и вновь погружаюсь в контрольную.
После звонка вылетаю из класса первым, попутно бросив исписанный кривым почерком листок в общую стопку. Устремляюсь в следующий кабинет, не оборачиваясь, в надежде избежать общения с моими недругами.
Прошли русский язык, история, биология и черчение. Ни на одном уроке меня не спросили, чему я был несказанно рад, хотя на последней перемене за спиной услышал своё имя, брошенное с насмешкой, но быстро успел забежать в класс. При учителях они меня не трогают.
Начертив кривые линии и получив за это честную тройку, выхожу в коридор и чуть ли ни бегу к выходу. Они шагают за мной, я чувствую их вперившиеся в мою спину взгляды. До дома идти около десяти минут, но на середине пути чья-то рука рывком останавливает меня за плечо.
– Куда так спешишь? – едкий голос Виктора рождает в животе липкий страх.
– А как же пообщаться с друзьями? – вторит ему Белый, двухметровый шкаф с огромными ручищами и грубой коричневой щетиной.
Белым он назвал себя сам, хотя голова брита почти налысо, а кожа смуглая. Виктор же – меньшей комплектации, однако всё равно выше меня. Он тёмно-русый с уложенными волосами, а у его уха татуировка дракона серого цвета, хотя, наверное, раньше она была чёрной.
Я молча делаю шаг вперёд, но меня оттягивают назад и толкают. Успеваю подумать, откуда столько злобы, и почему именно я.
– Куда идёшь? – Виктор тянет улыбку и нависает надо мной.
– Домой, – отвечаю я, и голос, как всегда, дёргается, выдавая страх.
– Вчера ты очень некрасиво отозвался о моём друге, – говорит он, делая наигранную гримасу обиды, – назвал его неприличным словом. Как-то не по-мужски, что скажешь, Вань?
Белый зло смеётся и тотчас мрачнеет.
– Ага, гнида, –рычит он, и толкает меня в грудь.
Изо рта вырывается выдох, смешанный с криком, и я хватаюсь за горло. Виктор бьёт меня по лицу наотмашь, отчего падаю на асфальт и прикрываю щёку рукой. Она горит и пульсирует, а через секунду начинает неметь. Очки валяются рядом, и я краем глаза вижу, как огромный ботинок Белого давит их. Стекло трескается, осколки рассыпаются в стороны.
Отползаю назад, кашляя от первого удара. Вижу, как мимо идут мужчина и женщина, они совсем рядом, но ничего не делают, только озираются на нас, а потом и вовсе отворачиваются. Чувствую невыносимую обиду, но стискиваю зубы и встаю на ноги. Голова кружится, заставляя тело пошатываться, но я поднимаю голову и с вызовом смотрю в глаза Виктору.
Вчера я действительно напоследок, прежде чем сбежать, нецензурно обругал Белого, который яростно топтал мой рюкзак. И даже сейчас не жалею о своём поступке.
– Пошли вы оба! – бросаю хрипло и вижу, как их лица вытягиваются.
Потом Виктор усмехается,