крыта железом. Крыша и стены были окрашены в тёмно-красный цвет. Входное крыльцо было с северной стороны. С крыльца попадаешь в широкий длинный коридор, освещавшийся большим итальянским окном. Налево из коридора была классная комната с большой изразцовой печью (на восток 6 или 8 больших окон). Все три класса занимались в одном учебном зале. М.А. – с учениками 1-го класса, а Л.И. – с учениками 2-го и 3-его класса.
Как мы понимали что-либо, теперь не могу себе представить. Направо из коридора была квартира учителей, состоящая из двух комнат и кухни с русской печкой. У Розовых было пятеро детей – Анатолий, Николай, Ольга, Леонид и Вера. Анатолий и Николай учились в университете в Москве. Анатолий, видимо, не закончил образования и жил с родителями в деревне. У него было много странностей, нам говорили, что он «зачитался». Ольга и Леонид также учились в Москве, Ольга – в гимназии, а Леонид (мой ровесник) – в кадетском корпусе. На каникулы к родителям всегда приезжал в военной форме. Вера училась в нашей школе (она самая младшая из детей). Видимо, нелегко было сводить концы с концами Розовым, жалованье земских учителей было невелико.
По нашей деревне протекала речушка, которая летом почти пересыхала, а весной в половодье бурно несла свои воды от тающих на полях и в лесах снегов. Видимо, поэтому она и получила название Безуменка. Прежде, чем влиться в р. Лопасню, она пополнялась ручьём, вытекавшим из ключевого колодца у дер. Пешково (название ручья забыл), затем, пробежав «большой» лощину-луг, принимала в себя другой ключевой ручей «Жилино». Дальше Безуменка до конца своего пути протекала по лесу, который назывался «Осинки» (речка очень извилистая).
Через нашу деревню пролегала дорога со станции «Шарапова Охота» М.-К. ж.д. в направлении «Семёновской отрады» (имение гр. Орлова). От деревни Еськино шла развилка дороги между деревнями Пронино и Легчищево, мимо нашей церкви и кладбища в направлении мужского монастыря «Давыдова Пустынь» (основан в 1515г.). Дорога от ст. «Шарапова Охота» примерно на расстоянии 3—4 км была покрыта булыжниками (до дачи Кобякова), а дальше был просёлок. Видимо, и у графа Орлова, и у монастыря «не хватило пороха». От ст. «Шарапова Охота» до «Семёновской отрады» через нашу деревню проходила телеграфная линия с одной ниткой провода на столбах. «Стаканчики» на телеграфных столбах для нас, деревенских мальчишек, частенько служили «невинной» игрой. Набирали камни и кидали в «стаканчики», хотя с опаской. Считалось геройством, когда попадёшь в «стаканчик», а ещё лучше, когда его разобьёшь. В ветреную погоду, когда в столбах от проводов появлялся шум, прикладывали ухо к столбу и слушали человеческие голоса и говорили окружающим: «Разговаривают, только неразборчиво».
Мой дедушка был большого роста, широк в плечах, с окладистой рыжевато-седой бородой. Голова лысая, уцелевшие волосы были пострижены в «кружок», глаза серо-голубые, нос с небольшой горбинкой, лицо обветренно-румяное.