Он даже ещё накануне этой аферы думал тайно уехать, точнее, сбежать из Москвы в спокойный и безмятежный Кудымкар, где его любят и ждут. Сбежать от его новых друзей, от позора и нравственного падения, сбежать от себя, но… но долги, большие долги приковали его к мегаполису тяжелыми кандалами, освободиться от которых без Евдокима наш герой уже никак не мог.
Впрочем, признавался себе Степан, виноват в этом падении, по большому счету, был только он сам и его жадный до славы характер. А Евдоким… Что Евдоким? Каждый играет в жизни свою игру. В жизни, как в хоре – есть голос, поешь, нет – подпеваешь. Евдоким блестяще играл свою роль благородного рыцаря. Он, как всегда, держал свое слово во всем и всегда. Перед тем роковым днем он организовал показ Степана режиссёру театра, и нашего героя приняли в труппу стажером с испытательным сроком один месяц. Оклад назначили 15 тысяч рублей в месяц. Отдавать долги с таким денежным довольствием, даже если питаться только эмоциями счастья от нахождения в актерском цеху, было невозможно. «Москва не сразу строилась», – произнес Евдоким, поздравляя Степана с таким успехом. Сроки долговых расписок неуклонно приближали нашего героя к роковому дню расплаты, и он чувствовал, как Евдоким уверенно и бескомпромиссно держит поводья его судьбы, мчащейся по дороге, проложенной Приваловым. Он вел Степана, как глупого ослика – для совершения понятных только его новому погонщику чудовищных планов.
Первое представление Театра Жизни было вчера, а сегодня вечером друзья втроем сидели за ужином на кухне в теплой квартире Евдокима и праздновали победу. Степан пытался согреть свое промерзшее в парке тело, закутавшись в теплый плед.
– Что ты задумался, Степан, с вселенской грустью еврейского народа на челе? Счастливым или несчастным человека делают исключительно его мысли, а не события, произошедшие с ним. Как смотреть на свою жизнь, так и будешь себя ощущать. Вот я, например, абсолютно счастлив и хочу сегодня надраться по случаю триумфа первого в мире театрального эксперимента! Ура! – разливая холодное шампанское по хрустальным бокалам, высокопарно произнес Евдоким.
Наш герой молчал и жадными глотками пил леденящее сознание шампанское, пытаясь притушить им огонь душевных переживаний. Хотелось бежать от себя и высказать кому-то свои терзания. Может, Лене… Нет!
Степан после случившегося не мог смотреть в глаза Лене. Ему, как нашкодившему школьнику, было стыдно за себя и за свой новый «театральный триумф» перед всеми – перед родителями, перед Леной и даже перед Карпом Ивановичем. Ему отчетливо виделось, что эта прекрасная девушка Лена в глубине души осуждает его. Да! Да! Осуждает, но вынуждена в силу жизненной зависимости от Евдокима и своей природной женской мягкости подчиняться, как и он, планам главного режиссера криминального проекта. Наверняка она так же, как и он, попала в финансовую кабалу этого жуткого коварного монстра. Лена – слабая, наивная девушка, а Евдоким – дьявол. Степан