он мне в любви признался. Сказал, что хочет, чтобы я его это… ну… сам понимаешь. Вот жизнь. Прямо не знаю. Всё перевернулось и в голове, и в душе. Как дальше жить, если так всё оборачивается?
– Что сказать на это, я не знаю. Успокаивать тебя – глупо, говорить высокие слова – бессмысленно. Давай «дёрнем»? – Валера извлёк из внутреннего кармана куртки отцовскую фляжку с водкой.
– Нали-и-ва-вай, – Евгений подставил стакан. – Жаль, что мы с тобой в разные части двигаем. Ты прямой. Видать, из правильных и не из робкого десятка. Ладно. За нас.
– Жень, держи на память, – товарищ протянул юноше фляжку. – Я её либо потеряю, либо там отберут, а так у тебя хоть память останется о сегодняшнем дне…
– Похоже на тот анекдот, где девочка тёте конфетку предложила…
– ?!
– Тётя пожевала и говорит: «Вкусная», а девочка посмотрела на неё: «Странно, а Жучка выплюнула».
– Ха-ха-ха! – смеются оба.
– Спасибо, братан, за подарок… Держи краба, – Евгений протянул руку.
Автобус трясся последние километры по колдобинам лесной дороги, уходящей далеко в сопки. Всё спиртное было добросовестно выпито. Ребята плотно перекусили.
Спустя два часа, въехали в ворота полевого стана, одновременно пересылочного сборного пункта, а на задних сиденьях спали угомонившиеся призывники.
– Спят?! – удивленно сказал старший офицер.
– Что-то водочкой попахивает, товарищ майор. Не устроить ли им пробежку, чтобы хмель выветрился? – лейтенант подошёл к спящим.
– Пускай отдыхают. Вы же всё равно будете стоять, ждать отправки, – обратился военный к водителю. – Так пускай они лежат. Чего зря шарахаться по территории. Чего доброго, нарвутся на боевых офицеров или сержантов. А побегать ещё успеют.
– Конечно. Только вы про них не забудьте, – засмеялся водитель.
Мальчишки видели гражданские сны. Полные жизни, цветов и красок. Им снились лица милых и любимых подружек. Кто-то видел родителей. Кто-то был сказочным героем-освободителем или, наоборот, завоевателем. Они сопели, храпели, чмокали и чавкали, ерзали и переворачивались. Сон был глубоким и беззаботным. Наслаждались последними минутами безоблачной гражданской жизни, которую они покинули и вернутся только через семьсот тридцать дней. «Спи, моя радость, усни. Ночью погаснут огни. Рыбки уснули в пруду. Птички уснули…».
– Подъё-ёо-о-ом! Это что за сонное царство? – в проходе автобуса стоял высокий, упирающийся головой в потолок, старший лейтенант. – Почему не в расположении? Кто позволил? Вы служить пришли или где? Встать, когда с вами офицер разговаривает. Пораспустились «салаги». Никакого уважения. Я научу вас жизнь любить. Откуда прибыли? Кто старший?
Очередью сыпались вопросы. Опешившие спросонья ребята не могли понять, где они находятся. И почему этот «длиннолямый» орёт на них как резаный. Постепенно мысли выстроились в ряд, и память вернула их в реальность.
– Чего рты по раззявили? Вста-а-ть!!! Молокососы! Я спрашиваю, кто главный?! –