ленивых, бедных и слабых людей. Сама она слыла хозяйкой в приличной состоятельной семье, с приличным состоятельным мужем и приличными воспитанными детьми. Поэтому классрук 10 «А» бедняков свысока считала лентяями, лентяев – неудачниками, а слабаков не переносила на дух. Глубокое презрение Валентина Борисовна выражала мимикой или жестами: брезгливо морщила нос, презрительно поджимала губы и оглядывала предмет раздражения холодным злым взглядом.
В железных рукавицах учительница держала не только классы, но и родителей. Никто из пап и мам не рисковал даже взглядом показывать претензии, дабы не оказаться униженным при всех на собрании. Валентина могла отчитать любого родителя за его чадо так, что взрослому человеку хотелось потом как минимум исчезнуть подальше от позора.
Педагог очень любила дорогие подарки и другие материальные знаки уважения и внимания (кстати, именно таким способом можно было выползти из отверженных). В завершение описания суровой матроны можно лишь добавить, что Бортник Валентина Борисовна была одним из сильнейших учителей в школе, и к ней, как мухи на мёд, стремились попасть все тщеславные и целеустремленные классы, рассчитывавшие на высокое качество знаний и строгую дисциплину.
10 «А» в полном составе махом добрался до кабинета №19. Перемена между физикой и русским коротка, а на уроки Валентины Борисовны опаздывать вредно для душевного здоровья. Это знал каждый школьник, имевший удовольствие учиться русскому языку и литературе у классрука 10 «А».
Старшеклассникам пришлось толпиться под дверью и выжидать, так как класс, находившийся в кабинете, ещё не окончил урок.
Дверь, громыхнув, резко отлетела в сторону, чуть не прибив Жваника с Картавцевым, умудрившихся встать прямо за ней. Из проёма хлынули школяры.
– Какой класс там был щас? – суетился кто-то у Любы за спиной.
– 10 «Д»! Что, сама не видишь?! – буркнули в ответ.
У Поспеловой ёкнуло в груди. Тот, о ком она подумала, не заставил себя долго ждать.
Сэро вышел из кабинета почти сразу за первыми, спешившими на перемену раздолбаями. Немного притормозил на проходе, занятый болтовней с беловолосой одноклассницей. Та играючи хлопнула его ладонью по груди, он ответил лёгким шутливым щелчком по вздёрнутому девичьему носику. Школьница зажмурилась и показала ему язык.
Камилла уверенно вышла из стоящей ватаги навстречу цыгану и приветливо поздоровалась.
– О, привет! Как делишки? – дружелюбно ответил он.
Тихоня замерла, забыв дышать – настолько сильно хотела, чтобы черноглазый красавчик её увидел.
Брюнет аккуратно озирался по сторонам, не забывая улыбаться Камилле. Едва нашёл Любу, встретился с ней глазами – тут же отвернулся. Будто совсем её не знает и знать не собирается. Как и договаривались.
Поспелова удовлетворённо выдохнула, едва улыбнувшись. Теперь у неё есть пунктик, в котором Камилла может ей завидовать. Хотя зная Виноградову, её целеустремлённость, а ещё уверенность и обаяние… Люба