кстати, там?
– Замороженная птица. Мы недавно рубили. Курица и пара уток. Мама попросила отнести подруге.
– А-а-а-а, ясно!.. Что сказала матери?
– В смысле?
– Ну, куда идёшь и с кем?
– Ни с кем. В библиотеку, доклад писать.
– А-ха-ха-ха! Ловко!.. И она даже не просекла, что ты не взяла ни ручку, ни тетрадь?
Люба замерла на мгновение и удивлённо оглядела себя.
– Ой! Нет, не заметила…
– Да уж, внимательная мама! – фыркнул цыган. – Так что в следующий раз не трудись сочинять отмазки.
Десятиклассница смешалась.
– А мы куда вообще пойдём?
– Ну уж точно не в библиотеку! Прогуляемся в район четвёртой школы. Пахана помнишь?.. Вот будем с ним кайфовать. А ещё я тебя с другими ребятами познакомлю.
***
Люба не смогла отказать матери отнести гостинцев Таисии Фёдоровне. Отказ мог вызвать вопросы, а школьнице придумывать ответы на них очень не хотелось. Лучше уж краснеть перед красавчиком, чем оправдываться перед мамой.
Подростки подошли к домику – старенькому, но опрятному, утонувшему в деревьях и зелени. Дом от тротуара будто падал в травяную яму вместе со двором и растительностью. Поспелова попросила цыгана встать подальше, а сама, просунув руку в щель калитки и нащупав щеколду, зашла вовнутрь и позвала старушку.
Таисия Фёдоровна вышла на зов из приземистой побелённой пристройки и бросилась обнимать девочку.
– Вот, бабулечка, вам мама передала!
– Ох Сашенька балует! Спасибо ей! Помолюсь за неё завтра в церкви! Хорошая у тебя мама, добрая очень… И ты вся в неё.
Старшеклассница, улыбнувшись, потупила взгляд.
– Пойдём, доченька, пирожком угостишься!
Таисия Фёдоровна завела Любу в пристройку – крошечную летнюю кухню с низким потолком, с побелёнными, без единого пятна, стенами, с газовой доисторической печкой и маленьким столом. Пахло чистотой и старостью. Женщина положила в пакет несколько жареных пирожков из большого, покрытого вафельным полотенцем блюда. Сдоба были румяная, пышная и аппетитно пахла домашним тестом и капустой.
– Пойдём-ка. Ещё кое-что маме передам!
Дом состоял из нескольких чистеньких комнаток с низким потолком и белёными стенами. Старушка провела девочку в зал.
Люба, уже бывавшая в гостях у Таисии Фёдоровны, в который раз зачарованно огляделась. Ни у кого больше Поспелова не видела подобного убранства.
Все стены были увешаны заводными часами и черно-белыми, потускневшими от времени портретами в рамах из потемневшего дерева. Железная кровать со взбитой пуховой периной стояла явно для красоты – на ней точно никто не спал. У высокого кованого изголовья теснилась гора пышных подушек, расшитых цветами вручную да накрытых белоснежным кружевом. Над кроватью висел ковёр, а на нём – опять потускневшие портреты в потемневших рамах. Пахло чистотой, стариной, почтенным возрастом. Щёлкали ходики, подрагивали гири на цепочках – многоголосое тиканье часов в полной тишине завораживало