– мужчина и женщина. Не было видно ни одного мундира. По гостиной словно мушиное гудение носился слитный многоголосый говор, негромкий, почти шёпот, но назойливый, хорошо слышный, но неразборчивый.
В первый момент Глеб растерялся, не понимая, к кому следует подойти в первую очередь, покосился на Кароляка, но Габриэль уже шагнул навстречу идущему к ним юноше, на которого Невзорович и уставился с нескрываемым интересом – юноша показался Глебу его ровесником.
– Да ты возмужал, Ромуальд, – покровительственно сказал Кароляк, пожимая руку подошедшему юноше, и от его снисходительного тона Глеба несколько покоробило. Впрочем, он заметил, что и Ромуальду эта манера Кароляка тоже не доставляет большого удовольствия. И Невзорович тут же вспомнил, что ведь и с ним, Глебом, Габриэль говорит точно так же. Может быть, это потому, что он старше? Пусть всего на пять лет, но всё-таки? Но он всё равно пообещал себе, что так или иначе, но постарается пресечь эту злящую его манеру – Габриэль ему не учитель, не наставник и старший офицер роты. И усмехнулся сам себе – быстро же он привык воспринимать русских корпусных офицером как старших над собой, имеющих право ему приказывать. И года не прошло.
– Познакомься, дружище, – повёл меж тем, рукой Кароляк в сторону Невзоровича. – Это мой хороший приятель, Глеб Невзорович, шляхтич герба Порай из Литвы.
Говорили по-польски.
– Глеб, позволь тебе представить – Ромуальд Шимановский, сын хозяйки дома и старший мужчина в доме сейчас.
В голосе Кароляка помимо покровительства прозвучала вдруг странная, едва заметная насмешка – как раз тогда, когда он назвал Ромуальда старшим мужчиной в доме – так, словно он знал об этой семье что-то потаённое.
Ромуальд нахмурился.
– Рад служить, – торопливо, чтобы замять возникшую неловкость, пробормотал Невзорович, делая шаг вперёд, и Ромуальду невольно пришлось ответить тем же.
– Глеб… – проговорил он озадаченно. – Это ведь православное имя, не так ли?
– Моя семья принадлежит к греко-католической церкви, – пояснил Невзорович, оттаивая, наконец, от неловкости, и Ромуальд, согласно кивнув, приглашающе повёл рукой в сторону зала:
– Witamy panowie9!
– О, я вижу знакомых! – оживился Кароляк, подходя к группе у стола (Глеб неотрывно следовал за ним). – Панове, прошу внимания, хочу представить вам нашего земляка, так же, как и мы, несчастливой судьбой заброшенного в этот холодный город – Глеб Невзорович, герба Порай! Отчаянная голова, во время недавнего наводнения спас пятерых москалей и нашего великого Адама Мицкевича, светило нашей литературы!
Раздались одобрительные возгласы, на Невзоровича уставились через монокли и лорнеты, поверх вееров. Глеб вспыхнул, краска залила щёки, стало жарко ушам.
– Собственно, господа, Габриэль преувеличивает, – забормотал он, путаясь в словах под доброжелательными и любопытными взглядами. – Всё было не совсем так… и даже совсем не так…
Он