всём континенте могли только жрецы, так как три господствующих на материке королевства не имели общих законов, а главное не хотели договариваться и взаимодействовать. С тех времён многое изменилось внутри самого ордена и в его взаимоотношениях с другими королевствами, но нефилимы никуда не делись, и причину их появления так никто и не смог выяснить.
Теперь я стал тем самым Мусорщиком этого мира, которого боятся и даже ненавидят, и надо было решать, что делать дальше, хотя вариантов было не много. Но судьба сама дала мне пинка в нужную сторону.
В дверь настойчиво постучали, и пришлось вставать. Это оказался Змей – единственный друг Ваала, роль которого теперь придётся играть мне.
– Ты как? Оклемался? – поинтересовался Торит, и судя по интонациям, беспокоился он не из праздного любопытства.
– Угу, – буркнул я.
– Тогда пошли. В нашу обитель прибыл один из верховных жрецов по твою душу. Собирайся! Он тебя ждёт, но сначала просил заглянуть в страдальню, – сообщил Змей и хотел зайти, но я кивнул и хлопнул перед его носом дверью. Сейчас мне нужно было ограничить общение с теми, кто хорошо знал Ваала, чтобы подостовернее скопировать его манеру поведения, а для этого нужно было время.
– Ты куда? А я? – возмутилась Алиса, и запрыгнула на стол.
Я молча натянул кольчугу поверх плотной длинной рубахи, что оказалось не самым простым занятием, и, сверху накинув балахон, подпоясал его широким ремнём, на который повесил кожаные ножны с мечом.
– Эй, не молчи! Ты куда собрался? Я здесь одна не останусь! – снова раздалась претензия в моей голове.
– А ну цыц! Хватит визжать, как пилорама! Я скоро вернусь! – мысленно рявкнул я, а перед самой дверью, не оборачиваясь, машинально потрогал шрам на лице с многодневной щетиной и добавил: – И я тебе – не эй! Для начала хотя бы имя моё узнай. В той жизни я старше тебя больше, чем на сорок лет, пигалица.
То ли моя гневная тирада подействовала, то ли на удалении наша мысленная связь не работала, но когда я вышел из кельи, то не услышал ни одного слова от надоедливой мыши. Мы пошли налево к центровой лестнице. Стены коридора, сложенные из каменных блоков, ощущение сырости, запах затхлости и оставляющие на потолке копоть, потрескивающие факела – в скупе давали странное смешанное впечатление детского восторга от сказки и одновременно чувство обречённости.
Я знал, что страдальней называли местную пыточную, и поход туда не сулил ничего хорошего. Но учитывая, что после посещения этого неприятного места, мне назначил встречу старший жрец, то тыкать мне в задницу раскалённой кочергой никто не собирался, и можно было чутка расслабить ягодички.
Змей в своей манере трындел без умолку: – Ваал, сам же знаешь, что многие верят, будто молния – это копьё богини милосердия. И я не знаю тех, кто бы выжил после гнева Эволет. Ещё мальчишкой я как-то видел воина после удара молнии. Так вот его кольчуга вплавилась в кожу. Это был мой первый дохляк, и я несколько дней