Бляшка, перекрывающая сосуд, не растворялась, и тромб, однажды появившись где-то, вполне мог появиться там же снова.
Половина всех смертей имеет причиной или тромбоз, или кровотечение.
На подготовку к учебе у Гарина ушла неделя. Он разослал объявления в журналы и газеты, отправил статьи научно-популярного содержания о новейших методах лечения, с приглашением приезжать на осмотры.
Бланк уже давно дал Марку право финансовой подписи, чтобы его не донимали второстепенными вопросами по организации работы.
Марк же, не особенно вникая в суть счетов от Гарина, поступал своеобразно. По четным дням он подписывал счета, сумма которых была четная, а по нечетным – соответственно, нечетная. Так он избегал больших трат за день, ведь благодаря работе центра деньги на счет поступали ежедневно.
Большой очереди в центр ЭСХИЛЛ не было, но врачи не бездельничали, люди ежедневно приезжали на осмотры, консультации, из них половина приходила на операции. Обследование занимало дня два амбулаторно.
«Закинув дров в печку», как называл Гарин рекламную кампанию в виде сразу нескольких проектов, он позвонил в НИИ переливания крови. Знакомый шефа объяснил:
– Коллега, вам нужно пройти переподготовку, да? Вы возьмите письмо от вашего центра с просьбой о прохождении вас у нас повышения квалификации по тематике «Клиническая трансфузиология» и приезжайте. Да? Я вам дам отличного куратора и счет на оплату. Как только деньги поступят, да? – можете приезжать. Обучение будет идти с отрывом от производства, согласитесь. Потому освободитесь у себя на две недели, – говорящий помолчал с минуту. – Две недели – это восемьдесят учебных часов, да? Так как вы сотрудник Антона Семеновича, то мы вам сделаем скидку.
Гарин усмехнулся. И там есть словоблуды. Зачем нужны эти смысловые выверты? Неужели нельзя говорить коротко и ясно? Он часто встречался с такими вот подтверждалами, которые разговаривают, будто спорят и сами себе сказанное подтверждают. Не чистая речь. Он удержал себя от передразнивания.
– Я понял, – ответил он коротко, как бы вопреки манере собеседника, который, кажется, не умел говорить емко, без лишних слов. – Спасибо. Завтра я буду у вас. К какому часу?
– Ну, смотрите сами: или к восьми утра, согласитесь, пока я не ушел на конференцию, да? Или к двенадцати, когда я приду с обхода. Адрес вы знаете? – и знакомый Бланка начал было произносить адрес, но Гарин оборвал его:
– Знаю. Я приеду к семи сорока пяти. Спасибо, – чем дольше Жора с ним разговаривал, тем более короткие фразы хотелось использовать.
– Вот и хорошо. До встречи, молодой человек. Привет Антону Семеновичу.
Знакомый Бланка говорил с каким-то странным акцентом, заменяя некоторые звуки «о» на «у», и у него вышло «мулудой чуловек».
Гарину приходилось встречаться с такими суесловами. Он назвал их характерное качество мозговой диссоциацией, и то, что собеседник оказался заместителем директора крупного НИИ, его удивило. Часто такие люди были крайне несобранными и непунктуальными.
Самая