за лучом солнца из окна, золотившим нимб ее волос.
– Что? Нет. А что на восьмидесятом?
– Я там живу.
– Здорово. – Как и обстановка, внешний вид Йохана заставил Дашу смутиться. Он был одет с иголочки в строгий синий костюм и, отпивая напиток, одновременно расстегивал пуговицы своего пиджака. Ее зрачки и полуоткрытый рот не оставляли Йохану сомнений в своей привлекательности, или, быть может, естественной неотразимости.
– Извините, я не уточнил, какой кофе вы предпочитаете.
– Вы сами его варите?
– Не всегда.
– Тогда любой. Спасибо. – Даша запомнила его другим по прошедшим выходным. У них дома он был таким свойским, без официальной маски и этих односложно-сухих ответов. И куда подевалось его неформальное обращение и даже некоторая фамильярность?
Йохан не мог насмотреться на то, как она касается краешка чашки и как пенка капучино потихоньку исчезает на ее верхней губе, а глаза бегают то по нему, то по столику с капелькой разлитой воды для его эспрессо. Он стремительным движением руки подхватил салфетку и вытер лужицу. Даша отпрянула от неожиданности к спинке кресла и чуть не облилась. Он читает ее мысли? Она настороженно выглянула из-за чашки и еще раз поблагодарила. Тишина пугала.
– Итак, начнем наш сеанс. – Йохан хлопнул ладонями по коленям. – Прежде всего, не люблю навязывать свои взгляды, представления и убеждения, но… не могли бы вы снять этот, кхм, ваш крестик?
– Крестик? Ах да. – Даша была обескуражена до такой степени, что подумать о необходимости этого действия мозг ей не позволил. Она нащупала цепочку и начала теребить ее в руках. Она была готова поверить, что спит, иначе как объяснить это головокружение?
– Не бойтесь, Дария. Наверное, пора убрать эти ароматические палочки.
– Да, пожалуйста. – На ее лбу выступил пот.
– Расскажите мне, поделитесь, что у вас на душе.
– Простите, мне нужно в туалет. – Даша прикрыла рот рукой, и Йохан мигом встал, чтобы отвести ее в ванную комнату.
– Какой ужас, что я натворила!
– Даша, тихо, успокойся. Все нормально, возьми-ка воды. Ты перенервничала и, наверное, кофе на голодный желудок плюс индийские ароматы затуманили сознание.
– О Боже. Ладно, Йохан, я постараюсь рассказать.
Она говорила ровно и безэмоционально, но не уходила в детали.
– А не могли бы вы поподробнее рассказать про вашу семью? Родителей?
– Я бы не хотела углубляться, но смысл в том, что мы не в лучших отношениях.
– Дария, но это основа основ. Вы же знаете, все идет из детства.
– Хорошо. Я очень обижена на них, но где-то очень глубоко в душе я люблю их, или не их, а своих идеальных родителей, которых я маленькая представляла, когда визуализировала наше воссоединение и то, как они сидят на трибунах и болеют за меня. И как я посвящаю им свою победу.
– Ты плачешь, вспоминая эту часть своей жизни?
– Уже нет. Для них моих слез не осталось. Я приняла это. Но прощать их не хочу. Пусть они первые исправят свою ошибку. Хотя о чем я. У них будет новый