все это закончится. Крылья не носили ее по сцене, они, наоборот, мешали ей, как и ее роль спектаклю. Зато что творилось с Бабой-Ягой! Она была слишком юна для этого образа, но играла так вдохновенно, что дети верили, что ее ступа волшебная. Дед Морозов не бывает, Кощеев тоже, это они знали, но Баба-Яга – настоящая! Напоит, накормит, советом поможет. А уж если ты ей понравишься, на ступе покатает.
Представление закончилось. Занавес. Персонажи переместились к елке в фойе. Пара хороводов, и по домам. Этого не было в сценарии: дети несли свои подарки Бабе-Яге, им очень хотелось, чтобы она так и оставалась доброй.
Если у вас есть крылья —
Это не значит, что вы можете летать,
Что-то иное поднимает человека ввысь.
Балетная школа
Туда брали не всех. Наша девочка не спала ночами, она плыла по лунному свету из окна в пуантах, пачкой задевая цветы на подоконнике.
«Вальс цветов» – это была ее музыка, партия, которая создавалась для нее. И – Щелкунчик, он же принц, он же герой ее снов.
Настал день поступления. «Какие красивые девочки, все как на подбор!», – гудела школа. Она видела много талантов, но этот год был особенным.
Выбор делали бывшие балерины, чьи партии уже оттанцевались, принцы превратились в щелкунчиков, а мужья – в мышиных королей.
Нашу девочку не выбрали, она слишком этого хотела, так сильно, что примы увидели в ней соперницу их былым успехам. Они отобрали девушек, подающих надежды, чьи мамы грезили балетом и будущим своих дочерей.
Наша Клара провалилась в долгий сон, туманы «Лебединого озера» окутали ее. Прошло время. Грезы развеялись, и победила любовь танцевать.
Годы спустя, когда ее более удачливые конкурсантки сидели в приемной комиссии, как пожилые примы, наша девочка танцевала фламенко, танец любви и страсти, и равных ей не было ни на одном фестивале. Балет ей уже не снился, зато многие принцы мира грезили о ней.
Есть болезни неизлечимые,
Одна из них – любовь к танцу,
Вылечиться можно только танцуя!
Бальное платье, или узор души по ткани
Она сшила себе бальное платье, не купила готовое, а сшила сама. Она стояла в нем перед зеркалом – беззащитная, как будто обнаженная. Это платье было продолжением ее самой, так она видела себя.
Ее наряд произвел неожиданный эффект. Были те, кому он безоговорочно понравился, и те, кто не понял ее стиля, и даже те, кто советовал ей перешить платье, доработать модель, немножко исправить…
Исправить фасон? Она смотрелась в зеркало, и ей казалось, что платье сидит по фигуре. Ушив наряд, она лишит его той легкости, которую ему придавал его свободный крой. Убрать детали? Но именно их она вышивала в своем воображении, перенося на ткань аппликацией. Рисунок ткани – это орнамент ее души.
Зеркало смотрело на ее терзания и улыбалось: на его жизненном веку не было примера, чтобы костюмчик с чужого плеча сел лучше, чем свой. Зеркало решило