легко касаюсь его губами. Умираю от вибрирующей грусти этого прикосновения, замираю в моменте. У меня в груди отдается его сердцебиение.
Отстраняюсь, снимаю с губы ресницу и показываю ему на подушечке пальца:
– Можешь загадать желание.
– Загадал, – смотрит в мои глаза, легко дует на палец, и ресница улетает.
Преодолевает последние пару сантиметров между его губами и моим пальцем, целует подушечку, а потом легонько, щекотно ее прикусывает.
– Что ты загадал? – спрашиваю я хриплым от волнения голосом, запуская пальцы свободной руки в его взъерошенные волосы.
– Если скажу – не сбудется, – мой палец на фалангу исчезает у него во рту, и я ощущаю, как по моей коже скользит его язык.
С моих губ срывается стон, который, кажется, заполняет собой все крошечное помещение. Я не удерживаюсь и прижимаюсь губами к его шее, наполняю легкие, терпким ароматом с отзвуками озона и…пороха. Не знаю, как еще это назвать.
Я губами чувствую, как бьется пульсом жилка на его шее, как зарождается где-то в горле почти звериный рык. А потом он зажимает в кулак мой хвостик и, потянув, врезается в меня сумасводящим поцелуем.
Я подчиняюсь, растворяюсь в этом животном поцелуе. Ванечка жадно вылизывает мое небо, покусывает губы, стонет в мой рот. А я все это принимаю. Неосознанно он исполнил мое самое большое желание, хоть я так и не ответила, чего хочу взамен того, что есть.
Он дергает вверх только что надетый свитер, сбрасывает свою куртку прямо на пол. Под ней футболка с коротким рукавом, открывающая красивую мускулатуру. Футболка летит туда же – в гору ненужной и неуместной сейчас одежды. Он замирает, глядя на меня.
– Ника… – мое имя звучит так волнующе, когда Ванечка произносит его так. – Я не за этим к тебе пришел. Правда. Если не хочешь, на хрен все. Просто поедем покатаемся. Хорошо?
– Хочу, – во мне еще никогда не было столько уверенности в собственных желаниях.
Я медленно опускаюсь перед ним на колени, целую твердые, как камень, мышцы расстегиваю пуговицу и молнию, запускаю пальчики под резинку боксеров.
Поднимаю голову и смотрю на него снизу-вверх.
– Ты… что делаешь? – не замечала в нем раньше ханжеских замашек.
– Я… – пугаюсь его потемневшего вовсе не от страсти взгляда. – хочу сделать тебе приятно.
Застываю, не понимая, что сделала не так, но меня просто парализует его тяжелым взглядом.
– Что не так с вами со всеми, а? – он дергает меня вверх сильно, но довольно аккуратно. Разворачивает спиной к себе, сжимает в пальцах мой подбородок, заставляя смотреть в зеркало. – Посмотри на себя. Посмотри! Что ты видишь?
– Ту, кто ни на что неспособна, – всхлипываю я, просто растерзанная его реакцией на такое простое действие. – Я же говорила, что мне нечего тебе дать. Я даже для этого слишком плоха, да?
Он заставляет меня склонить голову набок, открывает мою шею, скользит по ней поцелуем, то нежным, то яростным.
– Смотри внимательнее, – Ваня прикусывает кожу на моей шее, другой