или представить себе Агне, отнимающую жизнь у сестры Ядвиги – ярость и страх начинали теснить грудь, становилось трудно дышать… В ответ изумруд принимался пылать ярко-зелёными искрами, а то и выбрасывать сполохи.
В первый раз Андрюс так едва не спалил пару стоящих рядом деревьев, а верный Тилус испуганно юркнул в камыши и сидел там, пока хозяин не пришёл за ним. Он уже не сомневался, что научиться владеть камнем означает – научиться владеть собою в любых ситуациях. Андрюс мог бы нечаянно «приказать» изумруду действовать, точно так же, как мы непроизвольно вскидываем руку, чтобы защититься от удара. И с этим стоило поработать.
Ещё одно чудесное свойство камня мальчик обнаружил случайно: камень способен предупреждать о неожиданной опасности. Когда они с Тилусом впервые забрели в это место, то пришли в такой восторг от его тихой, мрачной красоты и уединённости, что Андрюс даже запамятовал, что в глухом лесу встречаются хищники, а Тилус, будучи несмышлёнышем, о таком и вовсе не подумал.
Андрюс забавлялся с изумрудом, когда тот внезапно часто-часто замигал тёмно-зелёным, почти малахитовым цветом. Андрюс вскочил, прижимая котёнка к себе, а тот и не думал вырываться: Тилус уже прекрасно изучил хозяина и знал, когда ему лучше не перечить. Мальчик поспешно надел кольцо на палец и стал внимательно осматриваться – и вовремя! В кустарнике мелькнула хищная, поджарая тень с горящими от голода глазами: Андюс успел вскинуть руку с кольцом. Зелёные зигзаги, похожие на настоящие молнии, угодили зверю прямо в глаза – тот с воем покатился по земле… Андрюс, не раздумывая, скакнул за дерево, посадил котёнка на ветку и ухватился за неё сам; вдвоём они ловко вскарабкались по еловому стволу на достаточно безопасное от земли расстояние.
Однако хищник больше не шевелился, так что мальчику стало неловко за своё поспешное отступление, а котёнок – тот давно уже возмущённым шипеньем дал хозяину понять, что довольно праздновать труса, пора бы и спускаться.
– Ну, что я тебе говорил – осторожность никому не повредит, – оправдывался Андрюс перед Тилусом, пока они покидали своё убежище. – А если бы я его просто ослепил, а не убил, к примеру?
Они приблизились к поверженному зверю – это оказался довольно крупный волк – вернее, как приметил Андрюс, – волчица. Похоже, она была щенная – он понял это по крупным, набухшим сосцам на поджаром животе.
Андрюс потёр лоб. Сердце его сжалось при мысли о голодных, беспомощных волчатах, которые сегодня не дождутся своей матери… Ах, нехорошо! Вот если бы он лучше владел камнем, и смог бы просто отпугнуть хищницу!
Тилус внимательно обнюхивал волчицу, даже потрогал её своей лапкой – но та лежала, вытянувшись и полузакрыв остекленевшие глаза – совсем как тот пёс, убитый Андрюсом у реки…
– Не трудись – мертва! Бедные волчата! – Андрюс смахнул набежавшие слёзы. – Ах, что я за чудище такое: и людям, и зверям только зло несу!
Момент