прощаться…
Магическое существо протестующе заурчало, но под строгим взором старца моментально сникло и отвернулось.
– На твои маленькие крылья пала великая ответственность, – другая рука, лишённая трёх фаланг, повесила на шею мефита цепочку с серебряной гексаграммой, треугольники которой заполнял обсидиан. – Мудрость сотен поколений, ключ от всего мира. Если его захватят злые длани, всё будет кончено. Найди её, Скарги, разыщи во что бы то ни стало. Лети. И пусть твой путь озаряет Свет…
Подняв тёмные глаза на хозяина, создание тоскливо качнуло головой, а затем вспорхнуло и исчезло во вспышке огня.
– Она позаботится о тебе… – глядя на догорающий огарок, прошептал старец. – А я сделаю что должно, дабы у вас было больше времени…
* * *
«Всё возвращается к истокам. Не пройдёт и века, как на морщинистом лице вновь расцветёт озорная улыбка, а в усталых глазах проглянет детское непонимание. Может, в этом и секрет счастья? Постоянно удивляться окружающему миру. Всегда оставаться ребёнком. Сперва маленьким, затем сильным и в конце концов седым. Пронести детство через всю жизнь, не расплескав его в зрелых годах…» – пытался отыскать правду Монси Виррей. Но философ не мог и предположить, что когда-нибудь разом начнёт удивляться целое человечество, и эмоции людей будут далеки от счастья…
За глубокими ардонэйзийскими топями, в липовом лесу, высилась старинная крепость. Её стены щекотала розовая мальва, полуразрушенные башни зеленели от плюща, а распахнутые ворота давно увязли в земле. С каждым годом серый камень всё больше вытеснялся природой – даже сквозь мостовую внутреннего двора, плотную, будто толпа при выступлении короля, пучками пробивалась трава. Однако попасть в донжон не представлялось возможным: все окна, как и входы, были намертво замурованы. Сколько редкие, забредавшие сюда путники ни пытались выбить кладку, бросали гиблую затею и уходили прочь. Так и прижилась средь народа легенда о затерянной средь чащоб крепости, под завязку забитой несметными сокровищами.
Только теперь, когда из лесов на оживлённые дороги выбирались доселе невиданные создания, пугающие, а то и рвущие странников на части, до неё уже никому не было дела. Никому, кроме Хризальтеры, появившейся из теневого пятна перед потресканной аркой главных ворот. Демонесса окинула скептическим взглядом залитые полуденным солнцем руины. Затем неспешно вошла внутрь и зацокала копытами по внутреннему двору.
– О, да меня тут давно поджидают! – радостно воскликнула она. – Слышу биение храбрых сердец… Мальчики, не прячьтесь! Сегодня я в настроении осчастливить каждого! – Хризальтера остановилась, посмотрела по сторонам, но увидела лишь серые стены и груды камней. – Что?.. Нет желающих? Никто не хочет заглянуть под изящный хвостик? Ощутить бархат прелестных крыльев?.. Понимаю… Вас смущают мои ноги и острые рога… Обещаю не бодаться и не лягаться! Нет?.. А ещё считаете себя мужчинами… Что ж, ладно… – демонесса приняла человеческое обличье, потом снова заозиралась: – Может быть,