я. – Да постой же ты!
Ко мне кто-то бежал, не знаю почему, но ноги сами понесли меня прочь. Я бежала, не разбирая дороги и не оборачиваясь. Старые кроссовки терли ноги, но я не чувствовала боли. Я чувствовала лишь страх, я знала кто пришел за мной. Знала, что если сейчас не уйду, то снова стану пленницей.
Я слышала, как мой преследователь приближался, слышала его топот и частое дыхание. Он был совсем близко. Тут я обо что-то споткнулась и упала лицом в опавшую листву. Незнакомец повернул меня на спину и лег сверху.
– Ну ты и бегать! – выдохнул он. – Если б не грохнулась, ни за что бы не догнал!
Что ж, хотя бы честно.
Я посмотрела на парня. Он не был мне знаком, это точно, на лица у меня память хорошая. Молодой мужчина лет тридцати, с симпатичным лицом и очень красивыми глазами. Жаль только что блондин, это, конечно, еще никого не портило, просто я блондинов как-то не очень. Хотя какая мне разница…
– Ты че улепетывала то так? – спросил он, но я проигнорировала его вопрос.
– Может, слезешь? Тяжелый как шкаф!
– А ты что когда-нибудь под шкафом лежала? – не растерялся блондин и улыбнулся.
– Остроумный очень? – ощетинилась я и столкнула с себя этого придурка. – Тебе чего надо?
Я поднялась и отряхнула свое дурацкое, видавшее виды платье.
– Что, испачкала свое бальное платьице? – не удержался он от замечания, состроив ехидную рожу.
– Ты не ответил, – заметила я.
– Ты, между прочим, тоже, – не уступал блондин.
Я пожала плечами.
– Не хочешь отвечать, не отвечай. Мне плевать. Пока, – равнодушно бросила я и пошла прочь, хотя знала, что он не даст мне уйти. Так и вышло.
– Диана, – окликнул он, – Подожди. Мне велено тебе маляву передать, – уже вполне серьезно сказал он и протянул свернутый вчетверо листок бумаги.
– От кого?
– Там написано.
Я развернула лист и увидела знакомый почерк: «Садись в машину. Мой человек отвезет тебя ко мне», внизу стояла подпись «Игнат». Я исподлобья взглянула на блондина и тихо сказала:
– Поехали.
– Вот и все, птичка! – смеялось Никогда. – Щелк! Захлопнулся замочек твоей клетки!
***
Мы ехали уже минут тридцать. За окном машины мелькали деревья уже начавшие сбрасывать листву. Люблю осень. Мне нравится ее красота и разнообразие красок. Нравится теплый дождь и хмурое небо. Мне нравится ее одиночество, такое же, как мое.
Парень, которого как выяснилось, звали Олег, молча крутил баранку и посматривал на меня в зеркало. Если ему и хотелось расспросить меня о чем-то, то видя мою кислую физиономию, он этого не делал. На самом деле я просто сделала грозный вид, чтобы он не лез с разговором. Единственный с кем мне хотелось говорить, кто меня всегда понимал и ранил в ту же очередь, был Никогда.
– Скажи, Никогда, когда я буду счастливой?
– Никогда, – ответило оно злорадно.
– Но почему?
– Потому что Бог не любит тебя.
– Неправда, – запротестовала я. – Бог любит всех!
– Всех, –